Из коридора раздался голос свекрови: – Ну что, можно уже заходить? А то ведь пирожки стынут!,Особенно если боишься моей реакции. Из коридора раздался голос свекрови, мягкий, но настойчивый:
– Ну что, можно уже заходить? А то ведь пирожки стынут!
Оля и Сергей переглянулись и рассмеялись, почувствовав, что напряжение немного спадает.
– Заходите, мама! – пригласила Оля, стараясь улыбнуться.
– Я тут подумала… – начала осторожно Анна Петровна, словно взвешивая каждое слово, – может, мне тоже с вами переехать? Я не хочу оставаться здесь совсем одна…
Эти слова повисли в воздухе, и после долгих обсуждений, волнений и сборов, Оля, Сергей и Анна Петровна всё-таки решились на переезд в Новосибирск. Первое время складывалось всё довольно удачно — Сергей с головой погрузился в работу на новой должности, Оля устроилась в компанию, где работала её подруга Катя, а свекровь, полная энтузиазма, занималась обустройством их новой просторной квартиры. Казалось, что теперь у них будет всё, что нужно для счастливой жизни.
Но постепенно начали проявляться первые трещины в их совместном быте. Анна Петровна, привыкшая быть главной хозяйкой в своём доме, никак не могла смириться с тем, что теперь на кухне главенствовала Оля. Каждое утро начиналось с мелких замечаний, которые всё чаще звучали с упрёком:
– Олечка, ты опять положила сковородки не на те полки. И почему так много специй используешь? Серёжа никогда такого не любил…
Оля старалась сдерживаться, но раздражение накапливалось всё больше. Особенно её задевало, когда свекровь начинала учить её готовить:
– Котлеты надо делать не так. Смотри, сейчас покажу, как Серёже нравится…
В эти моменты Оля чувствовала, как внутри что-то сжимается от бессилия и досады. Ей хотелось просто быть собой, готовить так, как она считает нужным, а не подстраиваться под старые привычки Анны Петровны.
Однажды вечером, когда Сергей задержался на работе, произошёл первый серьёзный конфликт. Оля готовила новое блюдо по рецепту, который нашла в интернете, надеясь удивить мужа. Анна Петровна, наблюдая за процессом, не выдержала:
– Что за экспериментальная кухня? Сын устаёт на работе, ему нужна нормальная домашняя еда!
– Анна Петровна, – Оля почувствовала, как голос дрожит от сдерживаемого негодования, – я понимаю, что вы привыкли по-своему, но это теперь наш дом, и я тоже имею право готовить так, как считаю нужным.
– Ваш дом? – свекровь горько усмехнулась, будто обнажая старую рану. – А кто вам помог с первым взносом за квартиру? Кто продал свое жильё в родном городе, чтобы вы могли здесь обосноваться?
Это было правдой. Оля и Сергей легко распрощались со своей съёмной квартирой, а вот Анне Петровне пришлось искать покупателя, чтобы продать трёшку, оставшуюся ей от мужа. Эти слова звучали как обвинение, и Оля почувствовала, как внутри поднимается волна обиды.
Разговор услышал вернувшийся Сергей. Он оказался между двух огней — с одной стороны мать, которая действительно многим пожертвовала ради них, с другой — жена, пытающаяся создать собственное пространство в новом доме. Вечер закончился тем, что все разошлись по разным комнатам в напряжённом молчании, которое казалось тяжелее любого разговора.
Лёжа в постели, Оля долго думала о том, как непросто оказалось совместить две хозяйки под одной крышей. Ей казалось, что каждая мелочь превращается в борьбу за контроль, и всё это истощало её силы. Она понимала, что впереди их ждёт ещё много испытаний, и главное будет — научиться находить компромиссы, не теряя при этом себя и уважения друг к другу.
В следующие недели напряжение в доме только росло. Сергей всё чаще задерживался на работе, словно избегая домашних конфликтов, а они возникали теперь практически на пустом месте. Каждый день начинался и заканчивался небольшими ссорами.
– Оленька, ты опять развесила бельё неправильно, – ворчала Анна Петровна, глядя на балкон и качая головой. – Вот помнётся всё, придётся перегладить.
– Я развешиваю так, как удобно мне, – Оля старалась сохранять спокойствие, но внутри всё бурлило. – И глажу я тоже сама.
– Да, но ты тратишь на это в два раза больше времени! Вот я всегда…
Оля уже не слушала. Она молча ушла в свою комнату, глубоко вздохнула, досчитала до десяти и включила ноутбук — работа всегда помогала ей отвлечься и успокоиться.
Вечером того же дня случилось то, что окончательно вывело ситуацию из равновесия. Оля готовила ужин, когда заметила, что свекровь начала перекладывать продукты в холодильнике.
– Что вы делаете? – спросила она, чувствуя, как внутри закипает гнев.
– Милая, ну как можно так хранить продукты? Молочное должно быть на верхней полке, а ты положила внизу. И овощи нужно переложить…
– Стоп! – Оля резко захлопнула дверцу холодильника. – Это уже слишком. Я понимаю, вы хотите помочь, но я не ребёнок. Я взрослая женщина, и я сама решу, как хранить продукты в своём холодильнике!
– В своём? – глаза Анны Петровны сузились, и в них мелькнула сталь. – Насколько я помню, половину техники купила я. И вообще…
– Мама, Оля, что случилось? – в кухню вошёл Сергей, услышавший громкие голоса.
– Серёжа, я больше не могу, – повернулась к мужу Оля, не скрывая слёз. – Твоя мама контролирует каждый мой шаг. Я не могу так жить!
– Вот значит как? – свекровь взмахнула руками, будто оправдываясь. – Я для вас столько сделала, а теперь я мешаю?
– Мама, пожалуйста… – начал было Сергей, но его перебила Оля:
– Да, вы много для нас сделали. И мы благодарны. Но это не даёт вам права указывать мне, как жить!
