Оксана медленно притормозила у знакомого подъезда. День выдался невероятно тяжёлым, и ей отчаянно хотелось хоть немного отвлечься, почувствовать поддержку и тепло в компании Маши, своей давней и когда-то близкой подруги. Машины на парковке стояли привычной, почти рутинной вереницей, словно безмолвные свидетели её внутреннего смятения. Но одна из них заставила её сердце замереть — серебристый «Форд», точная копия автомобиля её мужа Андрея, который уехал в командировку в Новосибирск всего три дня назад. «Совпадение,» – пыталась убедить себя Оксана, но внутренний голос, настойчивый и тревожный, шептал об обратном, не давая покоя.
Она медленно припарковалась и, словно под гипнозом, подошла к машине. Номер полностью совпадал, точно такой же, как и у мужа. На зеркале заднего вида всё так же болтался маленький брелок — подарок от их дочери, символ их семейного счастья. Её пальцы дрожали, когда она достала телефон и набрала номер Андрея. Гудки… и голос автоответчика пронзил тишину, как удар молнии: – Абонент временно недоступен…
Сердце сжалось, а в груди будто что-то разорвалось. Дрожащими пальцами она нажала кнопку звонка на домофоне подруги. – Кто там? – раздался знакомый, немного напряжённый голос Маши.
– Ой… – в голосе подруги промелькнула странная, едва уловимая нотка тревоги. – Я… я сейчас не могу открыть. У меня… уборка. Оксана почувствовала, как к горлу подступает ком, мешая дышать. – Маш, я видела машину Андрея внизу. Он у тебя?
– Оксан… – голос Маши дрогнул, словно она боролась с самим собой. – Давай поговорим позже…
– Открывай. Немедленно.
Послышался щелчок замка. Оксана глубоко вздохнула и поднялась на третий этаж. В дверном проёме стояла растерянная Маша в домашнем халате, глаза её были полны вины и страха. – Оксаночка, я всё объясню…
В этот момент из комнаты вышел Андрей, торопливо застёгивая рубашку, взгляд его метался между Оксаной и Машей. – Оксана… – начал он, голос полный смятения.
– Молчи, – её голос звучал удивительно спокойно, но за этой тишиной скрывалась буря эмоций. – Просто молчи. Она посмотрела сначала на подругу, затем на мужа, потом, не выдержав, развернулась и медленно пошла к выходу.
– Оксана, постой! – Андрей бросился следом, отчаянно пытаясь остановить её. – Я могу всё объяснить!
– Правда? – она обернулась, и в её глазах блеснули слёзы, смешанные с болью и горечью. – И как давно это продолжается? Как давно вы превратили мою жизнь в одну сплошную ложь?
Маша стояла в дверях, прижав руки к груди, словно пытаясь защитить себя от обвинений: – Оксаночка, мы не хотели…
– Не смей, – резко оборвала её Оксана. – Не смей называть меня так. Она медленно достала из сумочки ключи от машины:
– Вещи заберёшь завтра вечером. После этого я не желаю тебя видеть больше. Никогда!
Спускаясь по лестнице, Оксана слышала, как Андрей что-то кричит ей вслед, но его слова растворялись в шуме крови, стучащей в висках, заглушая всё вокруг. Она села в машину, завела двигатель и впервые за последние пятнадцать минут глубоко и свободно вздохнула, словно наконец отстранилась от кошмара, в котором оказалась.
Телефон в сумочке завибрировал — Андрей звонил снова. Оксана выключила его, не глядя на экран. Впереди был долгий, тяжёлый вечер, наполненный слезами и горьким осознанием того, что её жизнь уже никогда не будет прежней. Но сейчас ей нужно было просто доехать до дома. Просто доехать. И не думать ни о чём.
Оксана не помнила, как доехала до дома. Руки на руле двигались автоматически, будто кто-то другой вёл машину вместо неё. В голове крутились обрывки фраз, воспоминаний, моментов их совместной жизни с Андреем. Пятнадцать лет брака. Пятнадцать лет, которые вдруг превратились в сплошную ложь.
Войдя в квартиру, она первым делом сбросила туфли — ноги гудели от напряжения и усталости. В прихожей висела их семейная фотография с прошлогоднего отпуска: она, Андрей и Алина счастливо улыбаются на фоне моря, лучи солнца играют на их лицах, запечатлевая тот момент счастья, который теперь казался таким далеким и недостижимым. Оксана сорвала фотографию со стены и швырнула её в угол. Стекло рамки разлетелось вдребезги, осколки рассыпались по полу, словно символ разрушенной семьи.
– Мам? – раздался встревоженный голос Алины из комнаты. – Это ты?
Оксана замерла. Она совсем забыла, что дочь должна была вернуться сегодня пораньше с тренировки. Четырнадцатилетняя Алина появилась в коридоре, с наушниками на шее и телефоном в руке. Глаза девочки были полны беспокойства.
– Что случилось? Почему ты так рано? – Алина заметила осколки на полу. – Мам, ты что, плакала?
– Солнышко… – Оксана попыталась улыбнуться, но губы дрожали, и улыбка не получалась искренней. – Нам нужно поговорить.
Они прошли на кухню. Оксана механически поставила чайник, достала чашки, руки её дрожали, как будто вся усталость и тревога навалились сразу.
– Мам, ты меня пугаешь, – Алина села за стол, не сводя глаз с матери. – Что-то с папой?
– Да, милая. С папой… – Оксана глубоко вздохнула, стараясь собраться с мыслями. – Твой отец… он нас обманывал. Он не в командировке. Я видела его сегодня у тёти Маши.
– У тёти Маши? – непонимающе переспросила Алина. – А что он там… – и вдруг замолчала, широко раскрыв глаза, понимая ужасную правду. – Нет. Нет, мам, только не это.
Оксана молча кивнула, а Алина закрыла лицо руками, пытаясь удержать слёзы.
– Какие же они… – голос девочки дрожал от злости и разочарования. – Как они могли? Тётя Маша же твоя лучшая подруга!
– Была, – тихо поправила Оксана. – Была подругой.
Алина вскочила со стула и крепко обняла мать:
– Я тебя не оставлю, слышишь? Я с тобой. Пусть катится к своей… – она не договорила, слова застряли в горле.
