Антон почувствовал, как внутри него что-то сжалось. Он не ожидал такой решительности и непреклонности. Ему казалось, будто он снова вернулся в детство, когда старшая сестра отдавала ему свою игрушку, но с условием: только не сломай. Он стоял перед ней, словно ребёнок, который не понимает правил игры.
— Ну ладно, просто… как-то странно всё это…
— Всё будет, как надо. Я всё оформлю, — ответила Соня с такой уверенностью, что спорить было бессмысленно. — Процесс уже идёт.
Антон молчал, в голове роились вопросы, но он не знал, как их задать. Бумаги, сделки, нотариусы — всё это казалось ему туманным и непонятным. Он не понимал, на чьё имя будет квартира, какие документы подписаны и что вообще происходит.
Прошла неделя. Соня снова позвонила, её голос был спокойным, но твёрдым:
— Всё. Завтра хозяева съезжают. Забирай ключи, переезжайте.
— Подожди, — Антон попытался взять себя в руки, — а сделка? Нотариус? Регистрация?
— Всё уже оформлено, — ответила она коротко.
— Но как? Ты ведь даже не спросила меня…
— Я не собиралась спрашивать, — с лёгкой усмешкой сказала Соня. — Слушай внимательно: я купила эту квартиру на себя. Она оформлена на моё имя. У тебя — доверенность на всё, кроме продажи, прописки и залога. Можешь жить там сколько нужно, оформлять счета, делать ремонт.
Она говорила быстро, будто боялась, что он не поймёт или начнёт возражать.
— Но продать ты её не сможешь. Она не твоя.
Антон замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
— Подожди… то есть… ты…
Он не успел закончить мысль, потому что внутри всё переворачивалось. Он ощущал себя одновременно благодарным и обиженным, словно кто-то взял и решил за него, не спросив.
Теперь всё было ясно: квартира — Соня, права на неё — тоже. А он — лишь гость, пусть и с широкой доверенностью, но всё же чужак в этом новом доме.,— Я не держу кэша. Все деньги ушли на сделку. У меня теперь ноль. Я тебе верю только настолько, чтобы дать пожить. Но не настолько, чтобы отдать квартиру в собственность.
Через двадцать лет, может быть, мой ребёнок сюда переедет. А пока — радуйся, что не остался на улице. Всё.
И отключилась, словно поставив точку в разговоре, не желая больше обсуждать этот болезненный вопрос.
Реакция Маринки была бурной, почти взрывной. — Что значит “не наша”? — воскликнула она, не скрывая обиды. — То есть, живём, как квартиранты? Даже прописка — и та на птичьих правах? Это унизительно!
Антон пытался что-то возразить, но у него не было ни одного убедительного аргумента. Он сам, казалось, растерялся и не знал, что сказать. Всё выглядело так: его поставили на ноги, вытащили из трясины, но при этом чётко дали понять — «шага в сторону — и обратно в болото».
— Она просто хотела нас унизить! — кипятилась Марина, не скрывая злости и разочарования. — Вот и вся её «помощь»! Типа, живите, но не забывайте, чья это квартира! Всё под контролем старшей сестрички, угу!
Антон молчал, не зная, как ответить на эти слова. А потом, словно отчаявшись, выпалил: — Хочешь, уходим? Поищем другую?
— А на что мы поищем?! — устало взорвалась она, голос дрожал от бессилия. — Деньги у нас есть? Родственники с лишними квартирами? Или ты решил жить на вокзале с детьми? — Она отвернулась и вышла на балкон курить, хлопнув дверью так, что звук отдавался эхом по комнате.
Через пару дней страсти поутихли. Ключи были уже на руках. Переезд — в самом разгаре. Дети счастливо разбирали коробки в новой комнате, наполняя пространство детским смехом и радостью. И, как ни странно, между Антоном и Мариной стало меньше ссор. Она приняла горькую правду: да, это не их квартира. Но это лучше, чем ничего.
Антон стал реже пить. Меньше засиживался в офисе без толку, перестал уходить в себя. Даже начал что-то считать, сравнивать, принимать решения. Марина, при всей своей язвительности, перестала упрекать его каждый день. Иногда они даже шутили, пытаясь вернуть в отношения прежнюю лёгкость.
А бизнес? Он всё ещё плёлся, медленно и неровно, но кое-что изменилось. Не резко, но — вперёд. Появился заказ, где удалось заработать чуть больше обычного. Подвернулся поставщик с нормальным товаром, без сомнительных накруток. Антон впервые за долгое время сам отказался от партии «сомнительного» алкоголя — знак того, что он начал меняться, хоть и постепенно.
Соня больше не звонила. Не лезла в их дела. Не спрашивала лишнего. Она просто вычеркнула этот вопрос из списка нерешённых. Сделала, что сочла нужным. И пошла дальше, оставив их жить своей жизнью.
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре: «Клянусь тебе в неверности», Даша Литовская❤️
