– Евгения Ивановна, добрый день, вас беспокоит Скворцова, старший воспитатель детского сада…
Стоит лишь услышать этот сухой, ровный голос в трубке, как мое сердце словно сжимают стальными тисками. В груди поднимается ледяной комок, предчувствие беды сковывает дыхание, и я мгновенно вскакиваю, голос дрожит, когда вырывается из уст:
– Что с Леной?! Что с моей доченькой?!
– Вашей дочке стало плохо, мы вызвали скорую. Вам нужно срочно приехать. Без вас ребенка не госпитализируют.
Голос женщины звучит так ровно и бесчувственно, будто она лишь сообщает погоду, а не судьбоносные новости. У меня перед глазами темнеет, мелькают страшные образы, сердце кажется, что перестает биться.
– Что?! Я… я сейчас… я уже еду!
Слова вырываются из меня, теряя смысл и стройность, я хватаю сумку, накидываю пальто и в панике мчусь вперед, не думая ни о чем, кроме дочери.
– Женя… ты куда?! Что случилось?! – кричит мне вслед коллега, тревога в голосе.
– Лика! Объясни все начальнице! Моей доченьке… Лене плохо стало… я… мне нужно срочно бежать в сад…
– Боже… не беспокойся! Все решу с Гавриловной!
Я бегу к лифту, дрожащими пальцами жму на кнопку вызова.
Сколько раз я ее нажимаю? Не сосчитать. Казалось, лифт намертво застрял между этажами. Время тянулось мучительно медленно, словно резиновая лента, и я, не выдержав, перестала ждать, бросилась к лестнице.
Спотыкаясь, я стремительно спускаюсь вниз, перепрыгиваю через ступеньки, чуть не падаю, сердце стучит так громко, что кажется, оно сейчас вырвется из груди. Перед глазами пелена, все вокруг будто в тумане.
Вашей дочке стало плохо… Эти слова звучат в голове, как эхо, не давая сосредоточиться.
Запыхавшись, я вылетаю из здания офиса нашей маленькой компании. Холодный мокрый снег бьет в лицо, словно маленькие иголки, капли проникают под незастегнутое пальто, промокая колготки. Слякоть и холод ранней весны проникают под одежду, заставляя дрожать.
Не помня себя, я мчусь к остановке, где обычно жду автобус, в голове только одна мысль — дойти до дочери, узнать, что с ней.
Вспоминаю, что на остановке почти всегда дежурят таксисты. Просто хватаю первую попавшуюся машину и, не раздумывая, залетаю внутрь.
– Детский сад «Ласточка», – вырывается из меня, слова сбиваются, – умоляю вас, только быстро… прошу…
Внутри меня бушует тревога, сердце не дает покоя, а мысли метаются между страхом и надеждой.,– Детский сад «Ласточка», – вырываю из себя адрес, голос дрожит, а сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди. – Умоляю вас, только быстро… прошу…
Водитель такси спокойно отвечает, будто не замечая моей паники: – Превышать не буду. Штраф в пять тысяч платить неохота. Он бросает быстрый взгляд в зеркало заднего вида, словно оценивая дорогу и погоду.
– Что случилось, девушка? – спрашивает усатый мужчина с беспокойством в голосе, заметив моё бледное, напряжённое лицо.
– У меня ребенку плохо стало в садике… – выдавливаю из себя, чувствуя, как горло сжимается от волнения.
– Ай-яй-яй… – протягивает он с явным акцентом и аккуратно выруливает на дорогу, тут же прибавляя газу. Я схватываю телефон дрожащими пальцами и набираю номер Василия.
Но муж не отвечает. Я продолжаю звонить, сердце сжимается всё сильнее с каждой секундой, пока наконец не слышу резкое сбрасывание.
Я прикрываю веки, жмурюсь, пытаюсь загнать панику глубоко внутрь себя, но страх становится невыносимым. Закусываю губу, стараясь сдержать рыдания. Глаза устремлены вперед, и всё же внутри меня растёт отчаянное желание попросить таксиста ехать быстрее, сильнее нажать на газ. Но разум говорит, что в такой непогожей погоде это слишком опасно.
Мне нужно добраться до ребенка живой.
Дождь усиливается, превращаясь в настоящий ливень, который словно занавес закрывает дорогу. Видимость уменьшается до минимума, и я вновь набираю Васин номер. Телефон по-прежнему молчит, не отвечает.
– Вася, ну возьми же трубку… возьми… – выговариваю в пустоту, слова срываются с губ, но звонок остаётся без ответа. Затем голос робота сообщает, что телефон абонента либо выключен, либо вне зоны связи.
– Доехали, девушка! – наконец раздаётся голос таксиста.
Машина останавливается у ворот детского сада.
Я вижу карету скорой помощи, припаркованную неподалёку, и сердце словно сжимают железными тисками. Боль разрывает грудь, страх и паника накатывают волной.
– Боже… пусть всё будет хорошо… пусть всё будет хорошо… пожалуйста… – шепчу, словно заклинание, повторяя эти слова, чтобы удержать себя от слёз.
