— Олег, ты серьёзно? Максим — наш друг. Друг, понимаешь? Или ты думаешь, что я тут, пока ты на работе, романы кручу?
— А что я должен думать? — рявкнул Олег, вставая. — Ты с ним флиртуешь, как будто меня нет! И мама твоя вечно намекает, что я за тобой не услежу!
Лариса побледнела. Её голос стал тихим, почти шёпот:
— Ты правда мне не доверяешь?
Олег замялся. Он ожидал крика, спора, но не этого. Её глаза, всегда такие живые, вдруг потухли. И тут она сказала то, чего он не ожидал:
— Знаешь, Олег, я устала. Устала от твоих подозрений, от твоего контроля, от твоего вечного недовольства. Может, ты мне не доверяешь, потому что сам не чист?
Олег замер. В голове вихрем пронеслись все их ссоры, все мелочные обиды, все недомолвки. И вдруг он вспомнил, как месяц назад Лариса случайно увидела сообщение в его телефоне от коллеги, Светланы, которая благодарила его за «чудесный вечер». Это был просто ужин с коллегами, но Лариса тогда промолчала, лишь холодно улыбнулась. И теперь он понял: она тоже не доверяла ему.
— Лариса, — начал он, но она перебила:
— Нет, Олег. Хватит. Я знаю про Светлану. Знаю, что ты с ней «просто ужинал». Но знаешь, что? Я устала гадать, правда это или нет. Может, это я должна спросить: что у тебя с ней?
Комната будто сжалась. Олег почувствовал, как кровь стучит в висках. Он хотел кричать, доказывать, но вместо этого сказал:
— Если ты так думаешь, то зачем мы вообще вместе?
Лариса посмотрела на него долгим взглядом, потом молча вышла из кухни. Дверь спальни хлопнула.
Ночь была долгой. Олег спал на диване, Лариса — в спальне. Утром они встретились на кухне, оба невыспавшиеся, с кругами под глазами.
— Олег, — начала Лариса, глядя в чашку, — я не хочу так жить. Я не изменяла тебе. Никогда. Но если ты мне не веришь, то это конец.
Олег молчал. Он думал о том, как мелочь — наушники, тёщины слова, Зинаидины пироги, улыбка Максима — привела их сюда. Он думал о Светлане, о том, как невинный ужин стал трещиной в их доверии. И он понял, что виноват не меньше её.
— Лариса, — сказал он наконец, — я тоже не изменял. И я верю тебе. Но я… я запутался. Всё это — тёща, соседи, работа, твои шутки… Я сорвался. Прости.
Она подняла глаза. В них была не злость, а усталость.
— Прости и ты, — ответила она. — Я тоже перегнула. Но нам надо что-то менять, Олег. Или мы так и будем друг друга подозревать.
Они говорили ещё час. Обо всём: о тёще, которая лезет не в своё дело, о Зинаиде, чьи пироги пора запретить, о Максиме, который просто любит подшучивать, о Светлане, которая просто коллега. Они смеялись, злились, плакали. И решили попробовать заново.
К вечеру Лариса испекла торт — не такой сухой, как пироги Зинаиды, а Олег достал из кладовки свои пластинки и поставил их любимую песню.
Они танцевали на кухне, и, может, это был не конец, а начало. Не идеальное, не сказочное, но их собственное.
