В воскресенье Даша встала пораньше. Приготовила обед: курица с картошкой, салат, даже компот сварила. Всё просто, но аккуратно. Скатерть — новая, от мамы. На подоконнике тюльпаны в вазочке. Квартира была всё ещё немного пустой, но в ней уже появился запах жизни.
В 14:10 раздался звонок в домофон.
— Это она, — сказала Даша, вытирая руки о фартук.
— Я открою, — сказал Артём.
Он встретил мать у дверей, взял её сумку. Людмила Викторовна вошла и осмотрелась. Даша стояла у дверей кухни, улыбалась.
— Заходите. Всё ещё не идеально, конечно, но мы старались.
Людмила Викторовна сняла пальто, поставила сумку в угол.
— Уютно, — сказала она тихо.
Они сели за стол. Разговор шёл о мелочах — как соседи, где магазины, какая плита. Людмила Викторовна спросила, где Артём хранит документы, и удивлённо кивнула, что у него теперь отдельная папка.
А потом, уже за чаем, она вдруг сказала:
— Я думала, ты его отняла у меня. А теперь вижу — ты просто рядом с ним. И он — с тобой, но не против меня. Это… немного легче.
Даша не знала, что сказать. Помолчала. Потом сказала:
— Спасибо, что пришли. Нам правда важно, чтобы вы были рядом. Только по-другому. Не над нами, а с нами.
Людмила Викторовна кивнула.
— Я постараюсь не лезть, не учить. Я ведь просто боялась, что потеряю сына. А теперь понимаю — он у меня не пропал.
На следующий день после визита свекрови в квартире стояла удивительная тишина.
— Она правда изменилась в лице, когда зашла, — сказал утром Артём, заваривая чай. — Как будто не ожидала, что здесь не бардак, а… ну, жизнь.
— Она ожидала увидеть, что я сижу в халате и жду, когда ты принесёшь еду, — усмехнулась Даша. — А я встречаю её с картошкой и салфетками на столе.
— И компотом. Не забудь про компот. Это произвело впечатление.
— Знаешь, я не хочу, чтобы мы воевали. Я правда хочу, чтобы она была в нашей жизни. Просто не в роли директора. А как… как человек, которого уважают, но который не руководит.
— Она сама сказала, что попытается.
— Она пыталась уже много чего говорить.
Артём поставил две кружки на стол.
— Но в этот раз по-другому. Не через упрёк. А будто извиняется, только не умеет напрямую.
Через неделю Даша снова получила сообщение от Людмилы Викторовны.
«Привет. У тебя есть рецепт той курицы? Она была очень вкусной. Хочу попробовать дома.»
Даша перечитала его дважды. Потом медленно набрала ответ:
«Конечно. Напишу вечером. Там ничего сложного.»
Спустя полчаса пришло:
«Спасибо. И… ещё раз спасибо за приём.»
Вечером Даша сидела за ноутбуком — писала список покупок и составляла план, как довести до ума балкон. Артём листал в телефоне фото старых путешествий — вспоминал, как они на заре отношений уехали на пару дней в Суздаль. Просто так.
— Надо бы снова куда-то съездить, — сказал он. — Пока не завязли в буднях.
Они оба рассмеялись. Смех был тихим, домашним, не показным. Таким, который приходит, когда уже многое проговорено и многое выстрадано.
Через две недели Людмила Викторовна пришла в гости снова — на день рождения Артёма. Принесла пирог, купленный в пекарне. Никого не поучала, только пару раз переспросила, где стоит сахар и можно ли ей налить молока в кофе.
— Конечно, можно, — ответила Даша. — Вы дома.
После ужина Людмила Викторовна вдруг сказала:
— Мне тут подруга сказала, что я выгляжу лучше. Как будто мне полегчало. Может, и правда так.
— Тебе идёт, мам. Жизнь после детей — она тоже бывает.
Людмила Викторовна покачала головой:
— Она не «после», она «рядом». Просто я раньше думала, что мать — это навсегда контроль. А оказалось, что иногда лучше просто быть рядом. Не мешать, но быть.
Даша молча слушала. Потом взглянула на Артёма. Он смотрел на неё с благодарностью и немного с удивлением.
— Спасибо, что пришли, — сказала она. — Нам это важно.
Людмила Викторовна кивнула.
— Спасибо, что приняли. Я теперь понимаю: у сына хорошая семья. А значит, я могу выдохнуть.
И впервые за долгое время — не только она.
