— Ну, как там у вас? — спросила мама, пока папа разворачивался.
— Без изменений, — усмехнулась Даша. — Но скоро будет лучше. Вы правда готовы подарить нам квартиру?
— Конечно, — ответила мать. — Мы с отцом посоветовались. Она стоит без дела. Лучше вы там будете жить, чем ругаться каждый день.
— Мы всё сами сделаем, — быстро добавила Даша. — Ремонт, мебель — всё. Только дайте нам время.
— Всё сделаете, — кивнула мама. — Ты умная. И упрямая. Всё у вас получится.
Когда Даша вернулась домой с коробкой и пакетом, Людмила Викторовна встретила её взглядом, в котором смешались усталость и тревога.
— Это что? — кивнула она на коробку.
— Мы решили переехать. Родители предложили нам квартиру. Однушку. Рядом.
— Уже решили? Даже меня не спросили?
— Конечно, нет! Ты же увела у меня сына! Он ещё мальчишка! А ты — девочка с запросами. Кто вас содержать будет?
— Мы сами, — спокойно ответила Даша. — Мы не просим ни у кого денег. Только немного воздуха.
Людмила Викторовна ничего не сказала. Развернулась и пошла в свою комнату.
А Даша осталась в прихожей, всё ещё держа в руках коробку. Она чувствовала, что шаг сделан. И пути назад уже не будет.
Квартира, которую подарили родители Даши, находилась в старом пятиэтажном доме, чуть дальше от метро, чем хотелось бы. Окна выходили во двор, где по вечерам собирались бабушки на скамейках, а днём орали дети на старой горке. Квартира была тёмной, с облупленными стенами и страшной коричневой кухней, но для Даши это был дворец.
Они с Артёмом ходили туда после работы. Ровняли стены, белили потолок, перекладывали кафель. Папа Даши иногда приезжал помогать с электрикой, мама приносила еду. Свекровь не приезжала ни разу.
— Она обиделась, — сказал Артём, когда Даша в который раз спросила, не хочет ли он позвать мать посмотреть, как идёт ремонт.
— А я не знаю, как быть. Понимаешь?
— Нет, — честно ответила Даша. — Я не понимаю, как можно не защищать свою жену.
— Я вас обеих люблю. Просто я не знаю, как с ней говорить. Всё, что я скажу — её только злит.
Даша отвернулась. Она устала. От пыли, от штукатурки в волосах, от затёкшей спины, от пустого взгляда Людмилы Викторовны. От попыток доказать, что она не враг.
Вечером она мыла кисточки на кухне, когда пришло сообщение от мамы:
«У вас так хорошо получается. Видела в сторис — молодцы. Терпения тебе, доченька. Осталось немного.»
Артём в это время стоял на табуретке и прикручивал карниз.
— Если б ты знал, как я устала, — пробормотала Даша, даже не заметив, что говорит вслух.
— Знаю, — откликнулся он. — Я тоже. Но, если честно, мне тут дышится легче.
Она улыбнулась. Маленькая улыбка, усталая. Но первая за много дней.
Через две недели всё было готово. Почти. Полы положены, стены выкрашены, в ванной — новая плитка, в кухне — простенький стол. Старый матрас от родителей, пара табуреток, дешёвые занавески из «Леруа». И больше ничего не нужно.
— Переезжаем в субботу? — спросил Артём.
— Да. Я уже собрала половину вещей.
День переезда прошёл в суете, но к вечеру всё было перевезено. Они стояли посреди комнаты среди пакетов и пустых чемоданов.
— Знаешь, — сказала Даша, — я всю жизнь боялась, что у меня никогда не будет своего угла. А теперь вот — есть.
— И никакой мамы за спиной, — добавил Артём.
Он обнял её. Она уткнулась в его плечо и сказала:
— Главное — чтобы ты не скучал.
— Я — нет. Но она… наверняка — да.
Вечером он всё-таки позвонил.
— Мам, мы переехали. Всё нормально.
— Ну и слава богу, — сухо ответила она. — Надеюсь, счастливы.
— Мам, помни, мы не враги тебе, — тихо сказал он.
— А кто же? Она тебя полностью под себя подмяла. Сама ничего не умеет, а уже хозяйка. И ты по её указке.
— Ты даже не посоветовался со мной, — её голос стал резче. — Я тебя одна растила. А теперь чужая девчонка решает, где тебе жить.
