— Пусть делают. Главное — чтобы счастливы были.
Она вернулась за стол. Все уже обсуждали новую школу Лизы и как там «все по-современному, но дорого».
Ксения снова сверлила её взглядом, но Лена больше не участвовала в разговоре. Она ела, слушала, иногда кивала.
А потом, когда ужин закончился и все начали расходиться, Игорь тихо сказал ей:
— Прости, я не ожидал, что она так тебя укусит.
— Всё хорошо, Игорь. Серьёзно.
— Просто… она с характером, ты знаешь.
— Да знаю. Всё в порядке. Ей ведь просто важно быть главной.
Они шли к машине, и Лена думала:
«Пусть делает как хочет. Мне даже интересно, что получится. Главное — не лезть. И чтобы не звали меня потом спасать.»
— Ты же говорил, что не поедешь, — Лена стояла у окна, в руках чашка кофе.
— Да я и не хотел, — Игорь натягивал свитер, бросая взгляд на часы. — Но она опять… Ну, типа, Славик не может, а у неё там шкаф на полу валяется, и Лиза орёт. Короче, уговорила.
— А я кто: жена или человек, который мешает ездить к сестре?
— Лен, ну не начинай. Ты же знаешь, к тебе вообще никаких претензий. Просто помочь надо.
Лена ничего не ответила. Он ушёл, тихо закрыв дверь.
В тот день она наводила порядок на кухне: разобрала шкафчики, выкинула все просроченные специи, которые хранились «на всякий случай», почистила плиту. Вечером сварила суп, хотя знала, что Игорь вернётся поздно и вряд ли будет есть.
— Устал как собака, — заявил с порога, кинув сумку. — Эта Ксения — у неё фантазия без тормозов. Сегодня хотела, чтобы я вырезал подоконник «по форме облака». Облака, Лена! Я ей говорю: «У меня лобзика нет». А она мне: «значит, съезди, купи». Как будто я у неё в штате.
— Так не езди больше.
— Ну да. Только она же потом будет звонить каждый день и ныть, что ей никто не помогает.
— А почему ты должен?
— Потому что она сестра.
Игорь замолчал. Он сел, стянул ботинки. Потёр лицо руками.
— Лена, я не хочу ссориться. Мне тяжело и так. Я же всё понимаю. Она тебя бесит. Меня — тоже. Но не поехать — это ещё хуже.
— Мне не тяжело, — спокойно сказала она. — Мне просто интересно, на каком месте я у тебя. После неё сразу или ещё кто-то между?
— Да ты не понимаешь! Если я не помогу, она обидится, скажет маме, потом начинается этот семейный цирк. Мне это надо?
— Ты раньше не была такая.
— Я раньше не знала, что можно вот так: унизить человека за столом, а потом требовать помощи, как должное.
— Ладно, давай без этого. Я устал.
Он встал и ушёл в душ.
Так прошло три недели. Каждые выходные — «всего на пару часов». Потом «ну ладно, на день». Потом «остался переночевать, там всё разнесли, нужно доделать».
Лена не звонила и не писала. Игорь сам иногда писал что-то вроде:
— Всё нормально. Скоро приеду.
— Эта психопатка опять в истерике.
— Лизка кашляет. Я в аптеку заскочил.
Однажды вечером он вернулся и сказал, даже не снимая куртку:
— Всё. Хватит. Я больше к ней не поеду. Она меня достала. Сегодня полтора часа выбирали между “коралловым” и “лососевым” оттенком. Я вообще не знал, что это два разных цвета. А потом она обиделась, что я “не чувствую её видение”.
— Нет. Хочу тишины. И чтобы никто меня не трогал.
Он лег на диван и заснул в одежде.
Лена смотрела на него и думала:
«Он устал. По-настоящему. Но не от ремонта. А от того, что не умеет ставить границы. Ни с ней, ни со мной. А я устала от того, что молчу.»
Неделя прошла спокойно. Он никуда не уезжал. Даже стал немного другим — внимательнее, нежнее. По вечерам сидел рядом, смотрел с ней сериалы, даже вымыл ванну сам, что было редкостью.
