— Умница. Я, между прочим, поддержу. Если помощь нужна — и деньгами, и с Машей — не стесняйся. Мой сын — не весь мир. А ты мне теперь ближе, чем он.
Лена смотрела на свекровь и не понимала: как так получилось, что именно она — каменная, строгая, с фразой «женщина должна терпеть» — теперь говорит ей всё то, чего Лена ждала всё это время?
— А с Аней у него там как?
— Я знаю её. Она с ним поживёт — и обратно его отправит. Она одиночество плохо переносит, но надолго ей он не нужен. Слишком нудный он стал. Всё думает, что все должны его понимать. А сам — ни в кого не всматривается. Не интересуется.
Лена вдруг поняла: ей стало не жалко. Ни его, ни себя.
Просто всё меняется. И она меняется тоже.
Вечером начался дождь. Лена стояла у плиты, жарила сырники по бабушкиному рецепту — Маша просила. Звякнул телефон. Сообщение от Игоря:
Она открыла окно — воздух был влажный, прохладный, совсем не весенний. Машины проносились по лужам, дворовой кот сидел под козырьком и вылизывал лапу.
Через пять минут в прихожей затопали ботинки. Маша влетела первая.
— Мам, мы были в зоопарке! Папа купил мне настоящую альпаку! Смотри!
— Это мягкая игрушка, Маш, не настоящая альпака, — сказал Игорь сзади, будто оправдываясь.
Лена не обернулась сразу. Дожарила последний сырник, выложила на тарелку.
— Можешь поесть с нами, если хочешь, — сказала она. — Или спешишь к своей новой «лёгкой жизни»?
Они ели молча, Игорь ковырял сырник вилкой.
— Я… хотел поговорить.
— Говори. Только коротко. У меня еще дела.
Он опустил глаза. Привычный жест, когда ему было стыдно. Или когда хотел вызвать жалость.
— Там не так, как я думал. Мы с Аней поссорились на третий день. Она… всё время в телефоне. На меня внимания ноль. Сказала, что я стал скучный. Что раньше я был весёлый, лёгкий. А теперь…
— А теперь кто ты, Игорь?
— Не знаю. Мне плохо. Без вас.
Лена поставила чашку в раковину.
— А мне было плохо с тобой. Последние два года. Ты стал как мебель. Только ворчишь и прячешься за усталостью. А я тащила всё. Дом, Машу, твоё нытьё, твою злость.
— Поздно знать. Что ты хочешь от меня?
— Вернуться. Попробовать всё сначала.
— Сначала? Сначала было восемь лет назад. Сейчас уже другая жизнь.
— Ты не хочешь, чтобы у Маши был отец рядом?
— Отец — не человек, который живёт в одной квартире. А тот, кто даёт опору. Ты не справился.
— Не можешь. Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас. Не так. Не после того, как ты сбежал.
— Я всё равно буду рядом. Если разрешишь. Я хочу забрать Машу в следующий выходной, съездим в планетарий.
— Разрешу. Только заранее согласовывай. Это уже не твой дом. И не твоя жизнь.
После его ухода Лена почувствовала странную лёгкость. Не радость, не злость, не обиду. Просто тишину внутри. Чёткое ощущение, что всё идёт так, как должно.
Она села на диван, достала ноутбук. Искала варианты аренды — поближе к саду и работе. Нашла однушку в хорошем доме, без евроремонта, но с нормальной кухней и окнами на двор.
Позвонила. Договорились на просмотр.
— Мам, а что ты делаешь?
— Мы скоро переедем, Маш. Будем жить в новой квартире.
— Папа будет приходить. Но жить мы будем с тобой. Вдвоём.
— Бабушка рядом. Она будет заходить. Ты ведь её любишь?
— Да. Особенно когда она готовит борщ.
Просмотр квартиры прошёл на удивление легко. Хозяин был в возрасте, но приятный. Сказал, что отдаст без залога, раз видит, что человек порядочный. Лена сразу поняла — это знак.
На обратном пути заехала к Ирине Николаевне. Та уже ждала.
— Нашла. Снимаю. Переедем сразу же.
— Умница ты. Всё у тебя получится.
— Спасибо, что вы рядом.
