— Ты мне теперь как дочь. Хоть и неофициально.
Поздно вечером позвонил Игорь.
— За всё. Я понял, что всё потерял.
— Не всё. У тебя осталась Маша. Береги хоть это.
— А ты… есть кто-то?
— Нет. Но это не твоё дело.
Он помолчал. Потом сказал:
— Ты стала… другая.
— Я просто скинула лишний вес. И это не про килограммы сейчас. Спокойной ночи, Игорь.
Она выключила телефон. Впереди была новая неделя. Новая квартира. И ощущение, что жить стало легче — потому что теперь она жила для себя, а не для кого-то.
Переезд занял два дня. Лена не звала никого из знакомых, просто заказала газель, упаковала вещи в коробки и написала на каждой маркером: «кухня», «Машины игрушки», «ванная». Вечером второго дня, когда они с Машей разложили постель в новой квартире, включили торшер и поужинали гречкой с сосисками, Лена впервые за долгое время почувствовала — это их. Именно их место. Своя территория.
Маша ходила босиком, заглядывала в каждый угол, открывала шкафчики.
— А тут можно повесить мои платья?
— Конечно. Тут всё можно. Это наш дом.
— А папа сюда придёт?
— Сюда — нет. Это только наш с тобой дом. Папа будет забирать тебя, когда договоримся. Но жить мы будем без него. С тобой, по своим правилам.
Маша кивнула и села на подоконник, прижав к себе игрушечную альпаку.
— Бабушка уже написала, что хочет зайти в выходные с пирогом. Если мы позовём.
Лена быстро привыкла к новому дому. Вечером они с Машей выбирали мультик, варили какао и вместе раскрашивали. Без чувства, что кто-то в комнате ждёт к себе внимания и при этом сам его не даёт.
Зазвонил телефон. Игорь.
— Лена, привет. Я подумал… может, мы как-то всё-таки попробуем сесть и поговорить? По-настоящему.
— Мы уже говорили, Игорь. Не один раз.
— Ну, не знаю. Ты ведь говорила, что хочешь семью…
— Я её хотела, когда она была живой. А ты её убил. Уходом, молчанием, ленью. У нас не было развода, но ты ушёл, как будто дверь захлопнул. А теперь просишься обратно?
— Я просто понял, что мне плохо без вас.
— А мне хорошо. Я выхожу на улицу — и не думаю, что кто-то дома ждёт с кислой миной. Я знаю, что вечером у меня есть ужин, тишина и Машины сказки. Я улыбаюсь себе в зеркало. А раньше смотрела — и не узнавала себя.
— Я тоже. Только я не притворяюсь. Я правда теперь другая. Без тебя — лучше.
— Всё. Будь отцом, если хочешь. Но не пытайся вернуться мужем. Я не твоя точка возврата. Я теперь точка отсчёта — для себя самой.
Вечером зашла Ирина Николаевна. С пирогом. Малиновый, с «решёткой» сверху.
— Хорошо. Знаете, я даже не думала, что можно так — просыпаться и не ждать катастрофы.
— Говорит, он всё понял. Но теперь поздно.
— Умница ты. Я его люблю, конечно. Сын всё-таки. Но и ты как родная стала.
— Знаете, а я вас боялась раньше.
— А я и правда была колючая. Но ты держалась. Ты выдержала. Ты не скандалила, не дралась за него, не унижалась. Просто встала и пошла дальше. Вот так надо. Только так.
Лена достала чашки, открыла окно. С улицы тянуло весной, чуть влажной, ещё не по-настоящему тёплой, но уже честной. Как всё теперь в её жизни — честно, без иллюзий.
— Мам, а пойдем завтра в парк?
— Конечно, Машенька. Мы теперь сами решаем, куда и когда. У нас — всё своё.
Игорь потом ещё звонил. Несколько раз. Вежливо. Пытался говорить «как друзья». Потом перестал. Просто начал забирать Машу по выходным, иногда привозил мелочи — альбом, куклу, мороженое. Он уже не входил в квартиру. Сидел в машине, пока Маша одевалась.
Лена не злилась. Не жалела. Она поняла, что можно отпустить человека, не став врагами. Просто… не держать его в себе.
Всё, что было — было. Всё, что будет — её, настоящее. Без страховки, но и без ожиданий. И в этом было облегчение.
