— Давай её рюкзачок. Ну и что за пакет у тебя в руках? Это вещи для Маши?
— Да, здесь её любимые шорты, несколько футболок. Краски, альбом. Ей нравится рисовать.
— У нас всё есть. Рисовать она будет тем, что я посчитаю нужным, — свекровь потянулась к пакету.
— Позвольте мне хотя бы донести, — попросила Ирина.
— Не надо. Здесь рядом стоянка. Маше уже семь лет, она и сама может идти за мной, — свекровь взглянула на внучку. — Идём, Мария.
Маша медленно подошла к бабушке, осмотрелась по сторонам и повернулась к маме.
— Мам, а ты точно не поедешь с нами?
— Я вернусь в город, — стараясь говорить мягко, ответила Ирина. — Но я буду звонить тебе каждый день, ладно?
Свекровь недовольно поморщилась:
— Кажется, Антон сказал, что ты ищешь работу, так что звони лучше пореже. Не стоит ребёнку слушать твои жалобы.
— Я не жалуюсь, я просто хочу знать, как Маша живёт, — сказала Ирина, и взгляд её стал твёрже. — Не волнуйтесь, не буду вам мешать.
— Ну вот и договорились, — быстро ответила Надежда Юрьевна, взяла внучку за руку и направилась к машине.
Ирина смотрела вслед, а в груди всё сжималось. Но она решила быть стойкой: уедет домой, найдёт подработку и обязательно навестит Машу.
Через две недели Ирина устроилась на неполный рабочий день в отдел доставки продовольствия. Оплата была небольшой, зато обещали стабильность. Она подрабатывала, готова была и в выходные, лишь бы заработать на ежемесячные расходы. Ирина сама звонила свекрови, чтобы поговорить с дочерью, но Надежда Юрьевна отказывалась передать девочке трубку:
— Ирина, я же говорила, не отвлекай Машу от дел. Сейчас она с дедушкой помогает во дворе, потом пойдёт гулять. Ей некогда болтать.
— Можно хотя бы минутку?
— Ладно, две минуты, но не больше.
Маша звучала немного отстранённо:
— Привет, мам. У нас всё хорошо. Бабушка сказала, я должна держать в порядке свою комнату. Ещё у нас режим: встаём рано.
— Ты не устаёшь? Может, отдыхаешь иногда?
— Бабушка говорит, что это полезно для здоровья. Мы ходим на огород. Иногда я рисую вечером. Но бабушка не любит, когда я использую много красок, говорит, что бумага дорогая…
Ирина сжала телефон, стараясь держаться:
— Я очень скучаю. Надеюсь, скоро смогу приехать.
— Бабушка говорит, что тебе сейчас не до того. Может, попозже?
После разговора Ирина долго сидела на табуретке в крохотной кухне. Ей было тошно от мысли, что дочь не чувствует привычной свободы.
В выходной, закончив дела, Ирина решила позвонить Антону:
— Знаешь, твоя мама не даёт мне поговорить с Машей нормально. Что происходит?
— Мама считает, что ты портишь Маше настроение своими жалобами, — отмахнулся Антон. — Почему ты такая негативная?
— Негативная? Меня не пускают к дочери! Разве это нормально?
— Ты преувеличиваешь. Маша накормлена, у неё есть компания во дворе. А остальное не так важно.
— Для тебя, может, и не важно. А для меня — очень. Я хочу приехать и навестить её на следующей неделе.
— Ира, лучше не надо… Мама сказала, что если ты появишься без приглашения, она подаст на тебя жалобу, будто ты устроила скандал.
— Какую жалобу?! На каком основании?
— Не знаю… Мама очень настойчивая. Тебе лучше повременить, — Антон помолчал. — Подожди до конца лета, а потом приедешь за Машей. Всё равно июнь уже заканчивается, осталось полтора месяца.
— Я не готова столько ждать!
— Ира, у меня нет сил на ссоры. Делай как знаешь.
Но Ирина не могла просто отсиживаться. Она ещё раз позвонила свекрови:
— Надежда Юрьевна, я хочу приехать в гости к Маше.
— Не нужно ничего придумывать. Ты хотела, чтобы ребёнок поправился, поел здоровой пищи — мы это обеспечиваем. Что ещё?
— Я — её мать. Я имею право её видеть.
— Скажи спасибо, что я не поставила условие полного запрета на общение, — резко ответила свекровь. — Может, тебе лучше пристроиться на новой работе, если ты её нашла, и заработать денег?
— Я не спрашиваю, можно или нельзя, я приеду.
— Ладно, приезжай, — ответила Надежда Юрьевна. — Но если начнётся выяснение отношений, то я сама выброшу твой чемодан.
Ирина понимала, что это очередной вызов, но уже не могла терпеть. Она заняла немного денег у соседки, купила билет и поехала в деревню.
На перроне у сельской платформы её встречал только дедушка Маши, Борис Васильевич.
— Привет, — тихо сказал он, оглядывая Ирину с головы до ног. — Надежда не горит желанием с тобой видеться. Но раз уж приехала, давай поедем.
— Нормально. Она ждала тебя, только не говори Надежде, что знаешь об этом. Та не любит, когда ребёнок проявляет слишком много своих желаний.
Они шли по тропинке к дому, молча. Возле калитки показалась сама Надежда Юрьевна, прищурилась, увидев гостью.
— Заходи, — коротко сказала она и отступила в сторону.
Двор был ухоженным. Маша бегала по траве рядом с соседской девочкой, и, завидев маму, кинулась к ней:
