– Андрей, я беременна.
– Что? – он прерывисто выдохнул, кинув взгляд на Ленино лицо, будто надеялся, что это неловкая шутка.
– Я сегодня была на УЗИ, – Лена сделала паузу, удерживаясь от любых обвинений. – Уже восемь недель.
Андрей сел на край дивана. Он выглядел чуть растерянно, но не испуганно — скорее раздражённо. Три года они жили вместе в его съёмной квартире: Лена платила за коммуналку, он вносил символическую сумму за аренду, которую иногда одалживал у родителей, а иногда получал случайными подработками.
– Слушай, – начал он. – Ты же сама знаешь, что я сейчас не готов. Да и у нас всё шатко.
– Беременность уже есть, – ответила она, прогоняя воспоминания о том, как часто он обещал встать на ноги «позже». – Я сама приму решение, но, скорее всего… я сохраню ребёнка.
– Ну, делай, как хочешь. Только не говори потом, что я тебя заставлял или умолял рожать.
– Я этого не говорю, – Лена встала, чтобы посмотреть на него прямо. – Но, Андрей, это и твоя ответственность.
Он в ответ лишь пожал плечами. Снова нахмурился, потом надел куртку, ни о чём больше не спросив, и ушёл. В тот вечер она ждала, что он позвонит. Но Андрей не звонил ни через час, ни на следующий день. Вернулся домой он только спустя неделю.
Через месяц она позвала его на УЗИ:
– Хочешь посмотреть? – Лена стояла в коридоре клиники, когда позвонила ему. – Я понимаю, что это не планировалось, но…
– Да не хочу я туда идти! – отрезал он. – Лена, чего ты от меня ждёшь? Ты уже сама всё решила.
Лена долго никому не говорила, но на седьмом месяце беременность было уже не спрятать даже под самой просторной униформой медсестры:
– Ну, вот… – тяжело вздохнул Андрей. – Раз ты рожать собралась, то не рассчитывай, что я буду бегать с коляской. Это только твоё. Ты хотела — ты и рожай.
– То есть ты совсем не собираешься быть рядом? – Лена пыталась говорить без упрёков, хотя в голове кружились мысли о том, как она одна будет тянуть и работу, и ребёнка.
– Лена, не надо мне устраивать сцены, – сказал он глухо. – Я не просил этого ребёнка.
За неделю до родов Андрей молча собрал вещи и переехал к знакомым. Объяснил, что «не хочет выслушивать бесконечное нытьё беременной женщины». Лена плакала всю ночь, но наутро, добравшись до поликлиники, постаралась выглядеть собранной. Не хотелось никому рассказывать, как рушатся последние надежды.
– Где Андрей? – спросила у неё старшая медсестра, Галина Викторовна, заметив опухшие глаза Лены.
– Мы расстались, – тихо ответила она. – Но это не страшно, Галина Викторовна. Я справлюсь.
Так в тридцать два года Лена осталась одна. Казалось, мир схлопнулся до одного больничного коридора и крошечной комнаты, где каждый вечер она думала: «Ну хоть бы он поинтересовался, всё ли нормально. Хоть бы спросил, не страшно ли мне». Но Андрей не появлялся и не звонил.
На последнем приёме акушер-врач спросила:
– Лена, как себя чувствуешь? Как настрой?
