День, когда Валерия подала заявление на развод, был каким-то неправдоподобно солнечным. Небо голубое, как новая пластиковая папка из канцтоваров, в которой она несла документы. Мужики на лавочке у ЗАГСа курили и обсуждали, сколько стоит замена порогов на «шестёрку». Какая, к чёрту, замена порогов, когда у неё сейчас в жизни глобальный демонтаж всей конструкции?
Тётка в окошке кивнула:
– Ага… Развод… С детками или без?
– Без, – вздохнула Валерия.
– Ну… хоть что-то хорошее, — пробормотала тётка, штампуя заявление.
И начался эффект домино.
Игорь звонил, писал, потом начал названивать Кристине. Писал, что Валерия рушит семью, что мама в гипертоническом кризе, что они её любят, что всё это можно решить миром.
А потом пришёл сюрприз. Повестка в суд. Надежда Петровна требовала признать Валерию недееспособной. Основание — «психоэмоциональная нестабильность, аффективные вспышки, маниакальные эпизоды». Простыми словами — кукушка поехала.
– Они серьёзно?! – Кристина чуть не подавилась кофе. – У тебя маниакальный эпизод?! Где?! Почему я его пропустила?!
– Видимо, когда я отказалась им денег дать, – хмыкнула Валерия.
Суд был цирком с дрессированными идиотами. Надежда Петровна пришла в траурном платке. Игорь — с видом вдовца при живой жене.
Надежда Петровна всхлипывала:
– Она… она агрессивна! Она кидалась на меня с ножом! Орала, что я всех отравлю! Она истерит! Она нестабильна! А тётя Зоя… покойница… была под давлением! Мы… мы просто хотим ей помочь! Пусть деньги будут под управлением семьи. На благо. Чтобы она не натворила бед…
Судья сдержанно морщился.
Адвокат Валерии — молодой, с лысиной и дерзкими глазами, сухо бросил:
– Уважаемый суд, приложены справки. Клиентка здорова, ножами не размахивает. Проверку психиатра прошла, заключение прилагается. Также прилагается выписка о том, кто и как снимал деньги с кредита на её имя — вот карта, вот видео из банкомата. Смотрим внимательно: снимает господин Игорь Николаевич, любезно забывший, что на банкоматах стоят камеры.
– Это… не я, — захрипел Игорь.
– Ага, – адвокат кивнул, – это Шерлок Холмс в костюме из «Спортмастера», точь-в-точь как ваш.
После суда Игорь пытался остановить Валерию на улице. Пыхтел, метался, хватался за локоть:
– Лер, ну… ну давай не будем вот это вот. Ну с кем не бывает ошибок? Ну мамка погорячилась… Ты тоже… ну, нервная ты. Но мы же семья! Давай просто… забудем. И будем жить нормально. По-человечески.
Валерия посмотрела на него. Долго. Словно первый раз в жизни.
Вот он. Муж. Пять лет. Человек, ради которого таскала тяжёлые сумки, стирала, гладила, готовила, носила лекарства его маме. А он? А он — встань, Лера, сдай анализы, Лера, завинти лампочку, Лера, мы семья… Только пока не пахнет деньгами. А когда запахло — сразу «на благо семьи».
– Ты знаешь, – сказала Валерия спокойно. – Я вдруг поняла одну вещь. У меня никогда не было семьи. У меня был проект. Назывался «Попробуй заслужить любовь».
– Всё. Проект закрыт. Считай, не окупился.
И пошла. Просто пошла. Не оглядываясь.
Игорь стоял, как мокрая салфетка. Без цели. Без денег. И без жены.
Развод официально вступил в силу. Попытка оспорить завещание захлебнулась — нотариус и судья подтвердили: всё законно. Кредит списали на Игоря — по решению суда. На Валерию — ноль. Чисто. Свободно.
Знаете, что смешно? Надежда Петровна потом пыталась подружиться. Да-да. Звонила, писала милые сообщения в духе:
«Ну ты чего, дочка, не обижайся, всё в жизни бывает…»
И финальное: «Ты мне нужна. А то Игорь теперь вообще безрукий. Без тебя хоть бы картошку научился чистить…»
Валерия посмотрела на это сообщение. Долго. Потом заблокировала. Везде. И Надежду Петровну. И Игоря. И их племянника Сашку, и его шиномонтаж. И всех, кто когда-то назывался её «семьёй».
Теперь у неё однокомнатная квартира. Своя. С кривым полом, но своя. Котёнок, найденный у подъезда. Работа — новая школа, где никто не вспоминает её фамилию по мужу. И деньги. Которые лежат в банке. На её личном вкладе. Не на «семейном». Не на «мамином». Не на «шинном».
И впервые за много лет Валерия просыпалась утром с мыслью, что она — свободный человек.
И знаете… Это ощущение стоило дороже пятнадцати миллионов.
