Комната была маленькая, но уютная. Чистая постель, старый, но пахнущий кондиционером плед, окно на сквер. Соня села на кровать и долго смотрела в одну точку.
Тамара не лезла. Она знала — пусть сама скажет, когда захочет.
Через пару дней у Сони появилась новая привычка: каждый вечер она пересматривала выписку со счёта. — Чётко. Ровно. Всё под контролем, — бормотала она. — Больше — ни копейки никуда.
Именно в этот момент раздался звонок. Андрей. Она не ответила. Потом — снова. Потом пришло сообщение:
«Соня, мне нужно поговорить. Очень нужно. Пожалуйста.»
Она почти нажала «удалить», но не смогла. Вместо этого написала: «Что тебе надо?»
Ответ был почти сразу:
«Мне дали премию. Я хочу перевести тебе деньги — за аренду, за кофейню. Ты заслужила.»
Соня зависла. Сердце ёкнуло. Ну конечно — исправился. Понял. Деньги вернул. Вот оно — настоящее раскаяние?
И в ответ — как под дых:
«Понял, что ты важнее. Но помогать Ларисе я всё равно не брошу. Она семья.»
Семья. А я — кто, Андрей? Коммерческий проект?
В ту же ночь Тамара проснулась от шума — грохот в кухне. Соня стояла у раковины и яростно мыла сковороду.
— Он мне перевёл деньги. Сказал — для меня. А я посмотрела — тот же счёт, что и Ларисе переводил. Один и тот же. Просто остаток поделил пополам. Как будто мы с ней в очереди стоим!
Тамара подлила себе воды. — Ну и что ты теперь?
— А то. — Соня вытерла руки. — Завтра иду оформлять помещение только на себя. Без Андрея. Всё. Кофейня — будет. Но уже не с ним.
— Правильно, — сказала Тамара. — А ещё вот — ключи от кладовки. Там у меня коробка со шторами и посудой. Посмотри, может, что в твою кофейню подойдёт?
Соня улыбнулась. — Нет, шторы не нужны. Хватит с меня занавесок на чужие капризы.
Но сердце всё равно ныло.
На следующий день она пришла домой. В их с Андреем квартиру. За вещами.
Он сидел на кухне. Бледный, небритый, с двумя чашками кофе. — Я тебя ждал, — пробормотал. — Я думал, ты вернёшься.
— Вернулась. За документами.
— Я всё-таки перевёл тебе те деньги.
— Я знаю. Из того же кошелька, что и Ларисе.
Он попытался взять её за руку. — Соня, ну пойми, она одна. Её никто не поддержит. А ты — сильная. Ты справишься.
Соня замерла. Медленно выдернула руку. — Вот и всё, Андрей. Ты сам всё сказал. Я — справлюсь. Без тебя.
И она пошла собирать документы. Молча. Спокойно. Уверенно.
А он остался сидеть. С двумя чашками. Одна — пустая. Вторая — уже холодная.
— Ну и как, Сонь, жить в разводе? — Тамара жевала семечку, лёжа на диване с согнутыми коленями. — Ощущение свободы есть?
Соня сидела у окна, смотрела, как прохожие в жару мечутся по улице, будто в поисках кондиционера для души. — Как будто я из чьей-то жизни выписалась. Но не из своей. И знаешь… да, легко. Без вот этого: «А ты Ларисе что-нибудь перевела? Она ведь с детьми…» — она передразнила голос Андрея, но без злобы. — Удивительно, сколько в жизни лишнего, если перестать всё время быть удобной.
