— Дарья, привет, — вымученно улыбнулась Инна и села. — Спасибо, что согласилась встретиться. — Не за что. Я тоже хотела кое-что прояснить. — А мы не для споров собрались, а для решения, — Людмила Петровна хлопнула папкой по столу. — Семья не должна ссориться из-за бабла. Умные люди делятся — и живут дальше.
Бабла. Какое хорошее слово. Теплое, семейное. Сразу ясно, чем они живут.
Дарья склонила голову на бок:
— Прекрасно. Делимся — вы делитесь со мной воспоминаниями, как меня оскорбляли на каждом празднике. Как вы смеялись, что я работаю в налоговой. А я делюсь с вами… тишиной. — Ой, да брось ты! — фыркнула Инна. — Ты же всегда вела себя так, будто мы тебе мешаем жить. — Вы мне не мешали. Вы жили на мне, — Дарья улыбнулась. — Сергей полгода сидел на моей шее, вы таскали из дома еду, я мыла за вами полы после посиделок и слушала, как вы за глаза меня «шестеркой» зовёте. А теперь, когда деньги, вдруг — семья.
— Послушай, — Людмила Петровна заговорила официальным тоном, как будто сейчас озвучит приказ из штаба. — У Инны двое детей. Один в этом году заканчивает школу. Мы думали — миллион тебе, миллион нам. Остальное как хочешь. — Ага, а квартира — кому? Коту бабушки Кати? — Дарья прищурилась. — Ну если уж так, — Инна подалась вперёд. — Мы думали, ты её продашь. Ну или… сдашь. И с вырученного… — Инна, ты взрослый человек. Ты серьёзно пришла сюда с ожиданием, что я всё отдам? — Ты получила десять миллионов! — Инна уже не сдерживалась. — Что тебе, жалко?!
— А тебе не жалко было, когда я сидела в больнице с её мамой, а ты фоткалась в Турции? Или когда ты выкинула Катину старую посуду, потому что «тебе противно с неё есть»?
Людмила Петровна схватила папку и извлекла оттуда лист.
— Мы подготовили мировое соглашение. Если ты подпишешь — мы гарантируем, что не подадим в суд.
Дарья рассмеялась. Громко. Люди за соседними столами обернулись.
— В суд?! На что? Завещание составлено законно. Заверено нотариусом. Вы даже не являетесь моими родственниками по закону — вы посторонние. Можете подать куда хотите. Даже в телешоу «Пусть говорят».
— То есть ты окончательно… от нас… — Инна встала. — Ты вообще человек? — Иногда сомневаюсь. Особенно когда думаю, что жила рядом с вами столько лет.
Людмила Петровна тоже поднялась. Подошла к Дарье, нависла:
— Ты не такая уж умная, как думаешь. Мужиков на деньгах не удержишь. — А я и не собираюсь их удерживать. Я собираюсь выбирать.
Она посмотрела им вслед, пока те вышли, хлопнув дверью кафе. Инна запнулась на ступеньке и едва не свернула каблук — символично. Как их план — такой же хлипкий, как туфли с «рынка Воскресенск».
Дарья достала телефон. На экране — сообщение от адвоката.
«Развод в процессе. Счета обезопасили. Сергей запросил встречу. Хотите поговорить?»
Она выдохнула. Потом ответила:
«Да. Но только в нотариальной конторе. С протоколом».
Кофе уже остыл, но она сделала последний глоток. Пустой, горький. Как будто что-то внутри себя она тоже допила. Без сахара. Без иллюзий.
