Как-то раз Иваныч не выдержал — увидел у Светы синяки, спросил откуда. Та рассказала, что это очередной мамин жених её так схватил, когда Светочка потянулась что-то со стола взять, и отшвырнул её со словами: «Не лезь тут! Самим закусывать нечем!»
Тогда девочка прибежала к нему в слёзах, но ничего толком не рассказала. А уж потом, через пару дней, он всё выяснил. Ох, и забурлило тогда в нём всё!
Иванычу хоть и семьдесят было, но тело он имел крепкое, да и здоровьем Бог не обидел. Никогда не пил, не курил. Взял он тогда дубину покрепче да и пошёл к этой горе-матери. А там гулянка — его и не заметил никто. Одним больше, одним меньше. Быстро всех разогнал, бабу эту пьяную несколько раз в бочку с водой окунул, чтобы в себя пришла.
На пару месяцев вроде притихла. Светочка к нему совсем редко забегала — чистенькая была, даже с косичками. А потом всё по новой понеслось.
«Плюнуть», — подумал он. — Нет толку таким людям что-то объяснять.
— Дедушка Иваныч, а ты кого хоронить будешь? Бабушку какую-нибудь?
— Да нет. Говорят, молодая совсем. В аварию вроде попала.
— Всех жалко — и молодых, и старых.
Он посмотрел на результат своих трудов и остался доволен. Взял куртку.
— Ну что, пошли чай пить?
Светочка кивнула, вложила свою ручку в его огромную, грубую ладонь. А Иваныч осторожно сжал её пальчики. Света всегда давала ему руку, а он, пока шёл, так странно себя чувствовал… Семьи у него никогда не было. Рос в детском доме. Как вышел — так, считай, сразу в плохую компанию попал. Отсидел, вышел, и снова… После второй отсидки понял: лучшие годы позади. Вот и ушёл на кладбище.
Света осталась у него ночевать. Он давно уже соорудил из досок небольшой диванчик, даже матрас на него купил. Вот там-то она и спала.
Утром покойницу привезли рано. Иваныч снова ворчал:
— Всё не по-людски теперь! Ну кто ж рано утром-то хоронит?
Парни из агентства посмеивались:
— Им же теперь без разницы. Да и нет никого, кому можно не угодить.
— Да не по-человечески это! Были же у неё знакомые, но неужто никто попрощаться не захотел?
— Кто хотел — все уж попрощались. Давай, поможем опустить.
— Не надо, сам справлюсь.
Иваныч в таких случаях всегда сам справлялся. Давал покойному постоять, потому что так положено было, и только потом хоронил. Неважно, что человек уже мёртв — положено, значит, положено.
— А что этим молодым — всё некогда! — ворчал он. — Оно и понятно: у них же время — деньги!
Через полчаса к нему прибежала Света. Села тихонечко в сторонке и рассматривала женщину, которая лежала в гробу.
— Дедушка, ты же не взаправду её похоронишь? Понарошку?
Иваныч изумлённо посмотрел на неё:
Он покачал головой. Не любил, когда Светочка за всем этим наблюдала, но и прогнать её не мог — боялся, что обидится ребёнок.
Он осторожно стал поправлять покрывало и случайно коснулся шеи покойницы. Вскрикнул, одёрнул руку, а потом быстро приложил снова.
Так и есть — тёплая! Он прижал пальцы к шее. Даже его грубые пальцы почувствовали пульс.
— Это что ж такое? — огромными глазами смотрел он на покойницу.
Один раз в жизни у него уже такое было. Да, было это в те далёкие безбашенные времена. Но тогда его отстранили, отправили восвояси, и чем всё закончилось, он не знал. И, если честно, знать не хотел.
