— Поедешь со мной в больницу.
Девушка посмотрела на Валентину Степановну. Та всё поняла, улыбнулась:
— Не бойся, ничего страшного. Я поеду с вами.
Что было у Алексея страшнее этой недели ожидания? Наверное, только тот день, когда Оля пропала. Он не мог идти на работу — казалось, как только выйдет, эта девушка пропадёт. А потом окажется, что она и не была его Олей. А если нет — он сойдёт с ума.
— Лидия Сергеевна, пришлите ко мне домой начальника службы безопасности. Все дела отменяйте. Этой недели меня не будет. Да бог с ними, с этими сделками, новые заключу.
Начальник безопасности попросил поговорить с Оксаной наедине. У Лидии Сергеевны вид был грозный, поэтому девушку решили не пугать. Погладила здорового лысого мужика по плечу:
Начальник безопасности смутился и даже покраснел, как ребёнок.
— Если они хоть что-то знают, они мне всё расскажут.
Оксана всё это время тихо плакала. Она не понимала, что происходит. Только-только её подобрала эта добрая женщина, жизнь стала налаживаться, как вдруг эти странные, страшные вещи. Нет, её не били, как у цыган, не заставляли есть страницы из книг, если заставали за чтением. Но было очень страшно.
Доктор из клиники и начальник службы безопасности приехали одновременно. Алексей подозрительно посмотрел на них:
— Точно договорились. Кто первый?
— Давайте я. Эта девушка — ваша дочь.
Алексей не понял, почему вдруг погасли все огни, стало темно. Даже никакого просвета. Только настойчивый голос врача где-то вверху звал и звал его. Потом стало светлеть.
Алексей сел на полу, куда свалился после слов врача. Поднял голову на второго мужчину:
— Ну, в общем, как она там жила — это ужас. Цыгане украли её. От испуга девочка слегла, пролежала почти год, встала немой и совершенно ничего не помнящей из прошлой жизни.
— Нет. Ну говори же! Им заплатили. Заплатили за то, чтобы девочку украли, и даже подготовили подробный план.
— Кто? — голос Алексея был похож на шуршание бумаги.
— Не стоит. Я сразу разыскал её. Она спилась, живёт намного хуже местных бродяг. Думаю, она и не узнает вас.
Они все вышли в гостиную. Валентина Степановна прижимала руки к груди и смотрела на Алексея. Он же смотрел только на Олю. Девушка дрожала, у неё болела голова, болело всё тело. Ей было очень страшно.
Алексей опустился на колени:
— Прости, прости меня, доченька, что не смог отыскать тебя раньше. Все, кто делали тебе больно, будут наказаны. Обещаю. Прости меня, Оленька.
Девушка покачнулась, схватилась за голову, потом посмотрела на браслет. Еле слышно прошептала:
— Папа… папа, это ты мне подарил на день рождения. Мне было четыре года.
Спустя год в улыбчивой и милой студентке первого курса вряд ли кто-то из прошлой жизни узнал бы ту Олю.
