— А бабушка… она жива? — мама спросила робко.
— Конечно! Ей девяносто пять уже, просто сейчас в больнице, ногу сломала. Проходите, не стесняйтесь!
В доме — всё будто замерло во времени: та же планировка, запах, солнце на подоконнике. Только мебель чуть новее, да телевизор современный.
— Я Ольга, — хозяйка протягивает руку, улыбаясь — Как бы двоюродная внучка бабушки, переехала из Москвы, чтобы с ней быть. Она тут совсем одна осталась…
— А почему она не отвечала на письма?
Ольга смущённо улыбается:
— Так писать-то она не умела… Ещё в детстве чуть-чуть читать научилась, вот и всё.
— Как — не умела? — мама поражена. — А рецепты, записочки?
— Это всё печатными буквами, с ошибками, по слогам выписывала, чтобы не забыть. А вот простое письмо написать — для неё трудная задача была, просила знакомых написать под диктовку. Она ваши письма бережно хранила, читала много раз, но ответить… стеснялась.
— А мы вот фотографии нашли на чердаке, — Лена достаёт конверт, протягивает снимки.
Ольга только руками всплеснула:
— Да это же бабушкины любимые! Она их вам отослала, на память… Говорила: пусть Танечка помнит свою вторую бабушку.
— А мы можем… её навестить? — неуверенно спрашивает мама.
— Обязательно! Она так обрадуется, вы даже не представляете!
В больнице Анна Васильевна лежит на аккуратной койке в общей палате. Худенькая, седые волосы — а в глазах та же добрая искорка, как раньше.
— Танечка? — едва слышно, полный недоверия голос, будто она боится ошибиться.
Мама подходит, берёт её руку — морщинистую, родную:
— Это я, бабушка. Приехала, наконец-то…
У Анны Васильевны текут слёзы радости. Она гладит мамину руку, не отпуская:
— Как ты выросла… красота моя!
Взгляд переходит на Лену:
— Это моя дочка, ваша правнучка, Лена. Помните, я присылала вам фотографию?
— Леночка! — у Анны Васильевны прямо глаза светятся от счастья. — Какая красавица! И ведь вылитая мама, ну просто копия! Садись ближе, деточка, не стесняйся.
Они сидят долго, время летит незаметно: разговоры, воспоминания, смех сквозь слёзы. В какой-то момент старушка шуршит в тумбочке, достаёт измятый пакет.
— Вот смотри, Танечка… здесь все твои письма, до единого. И фотографии твои тоже тут есть. По вечерам сижу, перечитываю, как молитву…
— Бабушка, ну почему же вы не отвечали? — мама не выдерживает, голос подрагивает. — Я всё думала, вдруг вы обиделись…
— Да как я тебе напишу, солнышко? — смущённо улыбается Анна Васильевна, пряча глаза. — Писать-то толком не умею. Стыдно… Думала, вдруг посмеёшься надо мной…
