В вагоне Марина находит своё место у окна. Поезд пока стоит, и она видит маму на перроне — та машет рукой, пытается улыбаться, сквозь слёзы.
– Нервничаете? – спрашивает соседка, женщина лет пятидесяти, лицо доброе.
– Очень, – честно отвечает Марина.
– Я поняла… Знаете, я когда-то так же ехала. Только в обратную сторону: из Москвы в провинцию.
– И не пожалели? – Марина не сдерживает любопытства.
– Знаете… – соседка задумывается, пауза. – Любой выбор что-то даёт, что-то отнимает. Я ушла от карьеры, зато обрела покой. Вы потеряете привычный покой, зато получите новые возможности.
Поезд трогается. Марина вжимается в окно, машет маме до тех пор, пока перрон не исчезает из виду. Вот и всё.
Вечер. За окном мелькают станции, деревья и поля, словно кадры чужой жизни. Марина достаёт телефон и снова перечитывает сообщения. Вчера получила ответ из московской фирмы — зовут на собеседование. Зарплата в три раза больше, чем на бывшем заводе, перспективы, обучение.
– Страшно? – снова спрашивает соседка.
– Очень… А вы… когда решили уехать из Москвы?
– Когда поняла, что устала бороться, – честно говорит женщина. – Там всё время надо что-то доказывать, сражаться… Я просто перестала хотеть этого.
– А я устала вообще не бороться, – тихо, почти для себя, произносит Марина. – Там, где я жила до сих пор, можно прожить всю жизнь и ни разу не напрячься. Всё заранее известно, всё спокойно. Но от этого спокойствия так хочется кричать…
Ночь. Сон так и не приходит — Марина уставилась в чёрное окно, за которым то и дело проскакивают огоньки других городов, чужих, незнакомых. Мысли прыгучие, захлёстывают одна другую: что будет завтра? Какая она, её новая жизнь? Съёмная крошечная комната — за такие деньги, что половина будущей зарплаты будет уходить только на жильё. Люди вокруг — другие, правила — чужие, вечная спешка, новый ритм, в котором ей только предстоит найти своё место.
Как там мама? Точно же не спит сейчас, сидит на кухне, согревает руки чашкой чая и переживает за дочь, которая уехала.
И Серёжа вспоминается. Бывший муж, вчера ещё по телефону разговаривала с ним — он с тем же упрямством:
– Ну зачем тебе эта суета? Останься. Здесь хоть всё знакомо, решим, прорвёмся, что-нибудь найдём…
Но не хочется ей «что-нибудь». Ей хочется работать так, чтобы горели глаза, чтобы от усталости падать с ног, а не с тоски. Хочется зарабатывать — не пересчитывая копейки. Хочется встречать людей, с которыми можно говорить не только о цене картошки или слухах с рынка. Она жаждет большего, куда большего.
