– Дмитриевна, ну ты даёшь! Настоящая женщина! – басила Лидия Петровна, вдова полковника. – Правильно! Нечего сопли распускать! Хвост пистолетом!
Эта поддержка грела меня лучше любого турецкого солнца.
А в это время в Турции разворачивалась трагикомедия. Я знала об этом из двух источников. Во-первых, от сына, которому Олег позвонил в пьяной истерике. Во-вторых, от подруги моей подруги, работавшей в банке.
План Олега был прост, как мычание. Прилететь, шикарно отдохнуть недельку на «общие» деньги, а потом, когда они закончатся, подключить «тяжёлую артиллерию» – свои личные кредитные карты с большими лимитами. Он представлял себе романтические ужины при свечах, прогулки на яхте, восхищенные глаза Ирочки, влюблённой в щедрого, успешного мужчину.
Реальность оказалась прозаичнее.
Денег со счёта хватило ровно на то, чтобы оплатить отель категории «три звезды с натяжкой» и несколько ужинов в дешёвых кебабных. Когда пришло время для «тяжёлой артиллерии», его ждал сюрприз. Все его личные карты оказались заблокированы.
Я сделала это одним звонком в банк. Просто сообщила, что карты были утеряны вместе с кошельком. Так как я была официальной второй владелицей счёта, банк немедленно их заблокировал. Представляю его лицо у банкомата. Сначала недоумение. Потом раздражение. Потом холодный, липкий ужас.
Их «сказочный отпуск» превратился в ад. Денег не было даже на такси до аэропорта. Бронь обратных билетов, естественно, сгорела. Ирина, как рассказывал сын, из восторженной нимфы превратилась в сварливую мегеру, которая пилила Олега с утра до ночи.
Он позвонил мне. Один раз. Я не взяла трубку.
А потом ему пришло уведомление. Не от меня. Официальное. Повестка в суд по месту прописки.
Им пришлось занимать деньги у каких-то случайных знакомых, чтобы вернуться. Когда Олег, осунувшийся, злой и униженный, вошёл в нашу бывшую квартиру, чтобы забрать вещи, он увидел на столе аккуратную стопку бумаг. Копию моего встречного иска.
Он понял. Кажется, именно в тот момент он всё понял.
Зал суда – место, где нет места эмоциям. Есть только факты. И мои факты были неоспоримы.
Олег сидел напротив, рядом со своим государственным адвокатом – усталым мужчиной, который, казалось, видел всё на свете и ничему не удивлялся. Олег пытался выглядеть уверенно, даже нагло. Он рассказывал про «совместно нажитое имущество», про то, как «вкладывался в бизнес жены», про «временное помутнение рассудка».
Ирина тоже была здесь. Её вызвали как свидетеля. Она сидела в уголке, маленькая, испуганная, и старалась не смотреть в мою сторону. Сказка закончилась, карета превратилась в тыкву. Её «успешный мужчина» оказался нищим неудачником, и она, кажется, только сейчас осознала, во что вляпалась.
А потом пришёл мой черёд. Вернее, черёд Анны.
Она не говорила. Она показывала.
Вот дарственная на дом. Подпись Олега. «Ваша подпись, Олег Петрович?» – «Моя, но…» – «Спасибо, вопросов больше нет».
Вот выписка о регистрации ИП. С указанием интеллектуальной собственности. «Вы когда-нибудь писали методички по колористике, Олег Петрович?» – «Нет, но я давал ей деньги на…» – «Спасибо. Вопросов нет».
