Салон красоты «Елена» изначально был зарегистрирован как совместный бизнес. Огромная ошибка. Я нашла лазейку. Мои авторские методики маникюра, курсы повышения квалификации, которые я сама разрабатывала и вела – всё это интеллектуальная собственность. Анна помогла мне переоформить ИП, где всё это было прописано. Теперь салон и все его активы были моими. Личными. Олег об этом тоже не знал. Ему было неинтересно. Он получал свою долю и был доволен.
А деньги? О, деньги – это была самая изящная часть моего плана.
Общий счёт, с которого он так гордо «снял всё», был на самом деле приманкой. В течение полутора лет я методично выводила оттуда средства, перебрасывая их на новый счёт, открытый на моё имя. Якобы на «расширение бизнеса», «новое оборудование», «ремонт». Олег не вникал. Он видел, что салон процветает, и ему этого было достаточно. На общем счёте к сегодняшнему дню оставалась сумма, достаточная для покупки двух билетов в Турцию и недели в недорогом отеле. Приманка сработала. Мышеловка захлопнулась.
Я убрала телефон в карман фартука и крикнула вглубь зала:
– Девочки, кто-нибудь хочет кофе? Я угощаю!
Мои сотрудницы, мои пчёлки, обернулись, удивлённые. Я редко позволяла себе такие паузы посреди дня.
– Елена Дмитриевна, у вас что-то случилось? Вы сияете! – спросила Светочка, наш парикмахер.
Я улыбнулась ей. Уже не отточенной, профессиональной, а настоящей, тёплой улыбкой.
– Случилось, Света. Я сегодня стала свободной женщиной.
На следующий день я сидела в уютном кабинете Анны. На столе передо мной лежала чашка ароматного чая и стопка бумаг.
– Итак, давай подведём итоги, – Анна деловито постучала ручкой по папке. – Дом – твой, по дарственной. Оспорить это практически невозможно. Салон – твой, как ИП, основанное на твоей интеллектуальной собственности. Тоже железобетонно.
– А машина? – спросила я. Старенький «Форд», на котором я возила рассаду на дачу.
– Машину и дачу, скорее всего, поделят пополам. Но, учитывая, что он снял деньги с общего счёта, что мы квалифицируем как недобросовестное поведение, мы можем потребовать компенсацию. Он подал иск? Отлично. Мы подадим встречный. И приложим вот это.
Она протянула мне распечатки. Банковские выписки, подтверждающие снятие денег. Копии его билетов в Турцию на имя Олега и Ирины Власовой, купленные с общей карты. Записи телефонных звонков – я предусмотрительно поставила запись на свой номер. Его восторженные беседы с друзьями о том, как он «кинет старуху» и начнёт «жизнь с чистого листа».
Я смотрела на эти бумаги, и меня не злило. Мне было… брезгливо. Как будто я разглядывала под микроскопом какую-то неприятную бактерию.
– Он будет в ярости, когда поймёт, что денег больше нет, – задумчиво сказала я.
– Ярость – плохой советчик в суде, – хмыкнула Анна. – Пусть злится. А ты пока съезди отдохни. Ты заслужила.
Но я не хотела отдыхать. Я хотела работать. Мой салон был моей крепостью, моей отдушиной. Клиентки, узнав новости (сарафанное радио в нашем районе работало лучше любого СМИ), разделились на два лагеря. Одни сочувственно качали головами. Другие – и их было большинство – смотрели с восхищением.
