— Не будет никакой сделки, — его голос прозвучал неожиданно твёрдо.
Юлия медленно повернулась к нему:
— Я сказал — не будет сделки. Потому что бабушка жива, и квартира принадлежит мне по завещанию, которое она составила ещё до твоего появления.
Вилка выпала из рук Юлии, звякнув о тарелку. Отец поднял голову, в его глазах мелькнул страх.
— Что за глупости… — начала Юлия, но Мирон перебил её:
— Можешь не продолжать. У меня есть все доказательства. И не только по бабушке — по всем твоим предыдущим «операциям». Сейчас сюда едет следователь. Он очень заинтересовался твоей биографией.
Юлия побледнела. Она перевела взгляд на мужа:
— Костя, ты слышишь, что он несёт? Это же бред…
— Не бред, — впервые за долгое время отец посмотрел ей прямо в глаза. — Я всё знал. Просто… ты ведь не оставила мне выбора, верно?
— Выбор есть всегда, — Мирон достал телефон. — Я вызвал полицию десять минут назад. Они будут здесь через пять минут.
Юлия вскочила из-за стола. Её идеальная маска треснула, обнажив истинное лицо — злобное, искажённое страхом.
— Вы пожалеете об этом, — прошипела она. — Оба пожалеете!
Она бросилась к выходу. Мирон не стал её останавливать — в подъезде уже ждали оперативники.
Прошёл месяц. Бабушка вернулась домой, постепенно приходя в себя после двух лет заточения. Отец прошёл курс лечения от алкоголизма и теперь медленно восстанавливал отношения с сыном. А Юлия… Юлия исчезла. Полиция нашла её машину на границе с Финляндией, но самой её след простыл.
Мирон стоял у окна в бабушкиной квартире, глядя на закат. Он знал, что это не конец. Такие люди, как Юлия, не сдаются просто так. Она вернётся — может быть, через месяц, может быть, через год. И к этому нужно быть готовым.
Но сейчас главное было другое: правда вышла на свет, а значит, тьма отступила. По крайней мере, на время.
— Мироша, чай готов! — голос бабушки вернул его к реальности. — Иди, остынет.
Он улыбнулся и пошёл на кухню. Там его ждали родные люди и любимые бабушкины пирожки с капустой — такие же, как в детстве. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло.
— Знаешь, — сказала вдруг Клавдия Васильевна, разливая чай, — я горжусь тобой. Не каждый взрослый нашёл бы в себе силы и мудрость поступить так, как ты.
— Я просто не мог иначе, — Мирон пожал плечами, отхлебывая горячий чай.
