— Что будешь делать? — спросила Марина.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Деньги помогут продержаться. Может, успею что-то придумать. Главное — время выиграть.
— Начну сначала. Всё равно терять нечего.
— Да что там… — он поморщился. — Развалюха.
— Между прочим, — Марина встала, включила свет, — там участок почти у воды. Место хорошее. Если привести в порядок…
— Погоди… Ты про тот проект? Который у залива хотели строить?
— Да нет, — она покачала головой. — Просто место красивое. Спокойное. Дед не зря именно там строил.
Повисла пауза. Каждый думал о своём — о прошлом, о будущем, о том, как всё могло бы быть иначе.
— Знаешь, — неожиданно сказал Андрей, — а ведь ты права. Дед говорил — главное, чтобы место душу грело. Я тогда не понимал.
— Сейчас… — он встал, подошёл к окну. — Сейчас много чего понимать начал. Поздно, правда.
— Не поздно, — Марина тоже подошла к окну. — Мама верила, что не поздно.
Снова повисла тишина. Но уже другая — не тяжёлая, не враждебная. Просто тишина понимания.
— Ты это… — Андрей откашлялся. — В гости пустишь? Ну, когда разберусь с делами?
— Пущу, — она улыбнулась. — Только не через год.
— Нет, — он покачал головой. — Не через год. Я теперь всё иначе буду. Правда.
Хочется верить. Очень хочется. Мама бы поверила — она всегда в него верила.
— Кстати, — Марина вспомнила, — там на дачном участке яблони остались. Дедовские. Антоновка.
— Помню, — он невесело усмехнулся. — Я их поливал каждое лето. Пока не уехал.
— Они до сих пор плодоносят.
— Правда? — в его глазах мелькнуло что-то детское, давно забытое. — Надо бы съездить, посмотреть…
— Съездим, — она коснулась его руки. — Вместе съездим. Весной.
За окном перестал моросить дождь. В разрывах туч показалась луна — круглая, яркая. Такая же, как тридцать лет назад, когда они с братом сидели на крыше дачи и мечтали о будущем.
Всё возвращается. Всё повторяется. Просто нужно верить и ждать. Как ждала мама.
— Знаешь, что я подумал? — Андрей повернулся к сестре. — Может, и правда… начать сначала? Но по-другому. Не с денег, а с чего-то настоящего.
— Например, с дачи. Там же правда хорошо. Тихо. Можно… не знаю… пасеку завести. Или теплицы.
— А что? — он тоже улыбнулся. — Дед говорил — пчёлы врут не умеют. С ними честным надо быть.
Вот оно. То, чего ждала мама. Искра настоящего, живого, простого — пробилась сквозь шелуху амбиций и престижа.
— Ладно, — Марина достала телефон, — давай решать проблемы по порядку. Сейчас Юле позвоню, она поможет с документами. А потом…
— А потом будет весна, — закончил Андрей. — И яблони.
В старой квартире пахло маминым домашним печеньем. Может, только казалось. А может, так и должно было быть — память живёт в запахах, звуках, прикосновениях.
Они сидели на кухне до поздней ночи. Говорили — обо всём и ни о чём. Вспоминали детство, родителей, дачные истории. Строили планы — робко, неуверенно, но уже вместе.
Мама была права. Как всегда права. Жизнь не заканчивается — она делает круг и возвращается к главному. Нужно только помочь ей. И верить.
А под утро Андрей вдруг сказал:
— Знаешь, о чём я подумал? Мы ведь с тобой молодцы.
— Потому что не предали главного. Я — через гордость и глупость, ты — через обиду и усталость… А всё равно — вот они мы. Живые. Настоящие.
Марина смотрела на брата и впервые за много лет видела в нём того мальчишку с фотографии — который держал её за руку и улыбался. Просто и честно.
«Берегите друг друга», — написала мама.
Теперь они знали — как.
