— Как ты? — спросила Мила, помешивая свой капучино. — Я слышала, ты вернулась в город?
— Да, представляешь! — Даша отщипнула кусочек пирожного. — Развелась с мужем. Он, конечно, пытался оставить меня ни с чем, но я отсудила приличные алименты. Вот, открыла салон красоты.
— Свой бизнес — это здорово.
— Ну, какой там бизнес, — Даша поморщилась. — Так, чтобы занять себя. Аренда дорогая, клиентов пока мало… Слушай, а ты же вроде в санатории работаешь?
— Да, администратором.
— О, значит, связи есть! Может, порекомендуешь меня? Я бы могла организовать там спа-салон или хотя бы косметический кабинет…
Вот оно что, поняла Мила. Ей нужны не Кешины чувства. Ей нужны его связи, его деньги — все знают, что автосалон процветает.
— Прости, Даш, но я скоро ухожу в отпуск. Еду на Байкал.
— На Байкал? Одна? — в голосе Дарьи прозвучало плохо скрытое удивление. — А как же Аркадий?
— Аркадий решил пожить отдельно, — спокойно ответила Мила. — Говорит, что любит другую женщину. Всю жизнь любил.
Она внимательно следила за реакцией Даши. Та слегка покраснела и отвела глаза:
— Ой, ну что ты… Это всё глупости, детские воспоминания… Он просто в сложный период попал, вот и…
— Знаешь, Даша, — Мила поднялась из-за столика, — я хотела понять, что происходит. И теперь, кажется, поняла. Удачи с салоном.
Домой она шла пешком, хотя до их — теперь уже её одной — квартиры было не меньше часа ходьбы. Нужно было проветрить голову, разложить всё по полочкам.
Вечером позвонил Аркадий.
— Мила, я… — он запнулся. — Можно заехать? Забыл кое-какие документы.
— Приезжай, — она посмотрела на часы. — Я дома.
Он приехал через полчаса. Похудевший, какой-то растерянный. Прошёл на кухню — по привычке или просто не зная, куда себя деть.
— Я встретила сегодня Дашу, — сказала Мила, глядя ему в глаза.
Аркадий дёрнулся, как от удара:
— Вы… говорили обо мне?
— Нет. О её салоне красоты. О проблемах с арендой. О том, как было бы хорошо найти богатого покровителя.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего. Просто хочу, чтобы ты знал: я уезжаю на Байкал. Одна. Вернусь через две недели.
— Одна? — он нахмурился. — Но как же…
— А что такого? — она пожала плечами. — Ты свободен, я свободна. Каждый волен поступать как хочет.
Он помолчал, разглядывая свои руки, лежащие на знакомой столешнице.
— Ты всегда была сильнее меня, — наконец сказал он. — Я… можно я позвоню тебе?
— Зачем? — спросила она устало. — Чтобы рассказать, как у вас с Дашей всё прекрасно? Или чтобы пожаловаться, что она не такая, как ты думал?
Он вздрогнул, и она поняла — попала в точку. Уже начал сомневаться, уже не так уверен в своих чувствах.
— Знаешь, что обидно? — она отвернулась к окну. — Не то, что ты полюбил другую. А то, что ты решил переписать нашу историю. Тридцать лет совместной жизни — и вдруг оказывается, что все они были ошибкой, потому что ты любил другую.
— Нет, послушай. Я не святая. У меня тоже были влюблённости, симпатии. Был мальчик в художественной школе, где я занималась в девятом классе. Он рисовал мой портрет и читал стихи. Я чуть с ума не сошла, когда он уехал в Питер поступать. Но я никогда… слышишь? никогда не думала, что наша жизнь с тобой была ошибкой.
В кухне повисла тишина. Где-то на улице просигналила машина, в соседней квартире играла музыка.
— Документы в кабинете, в нижнем ящике стола, — сказала Мила. — Возьми и… закрой дверь, пожалуйста.
Он ушёл молча. А через два дня она уже летела в самолёте, глядя в иллюминатор на проплывающие внизу облака и думая о том, как странно устроена жизнь — то, что казалось незыблемым, рушится в один миг, а то, что считал давно забытым, вдруг оказывается важным.
Байкал встретил её солнцем и ветром. Маленькая гостиница стояла прямо у воды, и из окна номера открывался потрясающий вид на озеро. Мила бродила по берегу, фотографировала закаты, ездила на экскурсии. Вечерами сидела в небольшом кафе на набережной, пила травяной чай и думала о том, что жизнь не заканчивается ни в двадцать лет, ни в пятьдесят.
А на четвёртый день она увидела его — седого мужчину с этюдником, который расположился на берегу и что-то рисовал, то и дело поглядывая на волны.
