После скандального поста Наташа отключила телефон на три дня. Она знала — будут звонки, угрозы, мольбы удалить публикацию. Но сейчас ей нужно было другое — тишина.
Лена уехала в командировку, оставив ключи. Квартира казалась слишком большой и пустой. Наташа ходила босиком по холодному ламинату, заваривала чай, смотрела в окно.
В среду утром она набралась смелости и включила телефон. 47 пропущенных вызовов. 23 сообщения от Игоря, 15 — от матери, несколько от давних подруг.
Первое, что бросилось в глаза — сообщение от двоюродной тёти:
«Наташа, как тебе не стыдно? Выносить сор из избы! Вся семья в шоке!»
Она открыла Контакт. Её пост собрал сотни репостов. В комментариях — море гнева и поддержки одновременно.
— Ты героиня! Таких подлецов нужно выводить на чистую воду!
— Как можно так позорить собственную семью?
Наташа закрыла соцсети. Руки дрожали. Она вдруг осознала — теперь у неё нет ни семьи, ни друзей. Только война.
— Наталья Сергеевна? Мы из редакции «Городских новостей». Можно взять у вас комментарий?
— Но ваш пост стал вирусным! Это же готовая статья!
— Уходите, или вызову полицию.
Журналисты ушли, но Наташа знала — это только начало.
Вечером раздался звонок в дверь снова. На этот раз — соседка Лены, пожилая женщина.
— Девушка, вам письмо.
Конверт с логотипом юридической фирмы. Исковое заявление о защите чести и достоинства от Игоря и Кати. Требование — 500 тысяч рублей компенсации.
Наташа рассмеялась. Громко, истерично, до слёз.
— Всё в порядке? — испуганно спросила соседка.
— Замечательно. Просто замечательно.
Она закрыла дверь, села на пол в прихожей и впервые за долгое время разрешила себе заплакать.
Телефон вибрировал. Незнакомый номер.
— Наташа? Это Нина Ивановна, ваша соседка снизу. Я… я хочу поговорить. Про ту доверенность.
— Я не могла спать. Это неправильно… Я не видела, как вы подписывали бумаги. Ваша мать попросила меня сказать иначе.
Слёзы текли по лицу, но теперь Наташа улыбалась.
— Вы готовы дать официальные показания?
— Да. Мне уже семьдесят два, мне нечего бояться.
Наташа посмотрела в окно. На улице шёл дождь. Но впервые за долгое время ей показалось, что тучи рассеиваются.
Она достала блокнот и стала записывать план действий. Война продолжалась, но теперь у неё появился союзник.
Зал суда напоминал театр абсурда. Наташа сидела за столом напротив Кати и Игоря, которые старательно избегали её взгляда. Мать нервно теребила сумку на заднем ряду.
Судья, сухая женщина с усталыми глазами, монотонно зачитывала дело:
— Истец Катерина Демидова требует признать законным переход права собственности на автомобиль…
Адвокат Кати, дорого одетый мужчина с надменным выражением лица, первым взял слово:
— Моя доверительница действовала в рамках закона. Имеется подписанная доверенность, заверенная свидетелями.
Наташин адвокат, молодая женщина в строгом костюме, поднялась со спокойной уверенностью:
— Ваша честь, прошу приобщить к делу видео с камер наблюдения из кафе напротив дома ответчика за указанную дату.
На экране появилась запись. Наташа входила в подъезд в 23:47, одна, с папкой документов. Выходила через два часа — тоже одна.
— Время подписания доверенности, согласно документам истца — 00:30. Где же госпожа Демидова? Где свидетели?
Судья строго посмотрела на неё:
— Садитесь, гражданка Демидова.
Когда слово дали Нине Ивановне, мать Наташи побледнела.
— Я… я действительно не видела, чтобы Наташа что-то подписывала. Анна Петровна попросила меня сказать иначе…
— Ложь! — закричала мать. — Ты сама предложила быть свидетелем!
Судья ударила молотком:
— Прекратить беспорядки!
Игорь вдруг поднялся:
— Ваша честь, я хочу заявить…
— Вы не являетесь стороной по данному иску, — холодно отрезала судья.
Перерыв казался вечностью. Наташа стояла у окна в коридоре, курила (хотя бросила три года назад). К ней подошёл Игорь.
— Наташ, давай поговорим…
— О чём? О том, как ты встречался с моей сестрой, пока мы были вместе?
— Это всё получилось случайно…
— Случайно? — она засмеялась. — Как и случайная доверенность? Случайный иск?
Он потянулся к её руке, но она резко отдернулась.
