— Исковые требования удовлетворить. Восстановить право Алины Сергеевой на пользование жилым помещением…
Людмила Петровна вскочила с места.
— Кроме того, — продолжил судья, — взыскать с ответчика компенсацию за вынужденное проживание в хостеле в размере…
Максим сидел, уставившись в пол.
Алина не слушала цифры. Она смотрела в окно, где сквозь грязное стекло пробивался солнечный луч.
Но мир так и не наступил.
Ключ застрял в замке, как будто и сама квартира не хотела впускать Алину обратно. Она с силой дёрнула его, и дверь наконец поддалась.
В прихожей пахло чужим парфюмом — тяжёлым, сладковатым, точно таким, каким пользовалась Людмила Петровна.
— Кто там? — из гостиной донёсся знакомый голос.
Максим появился в дверном проёме, бледный, с недельной щетиной. На нём были те же самые домашние штаны, в которых он ходил ещё до её ухода.
— Ты… — он замер, увидев судебные бумаги в её руках.
— По решению суда я имею право находиться здесь, — ровным голосом сказала Алина, не переступая порога.
Из глубины квартиры раздался шум — Людмила Петровна буквально влетела в прихожую, размахивая бумагами.
— Это беззаконие! Мы подадим апелляцию!
— Мама, хватит, — устало сказал Максим.
— Как это «хватит»? Ты что, действительно позволишь ей…
— Я сказал, хватит! — он крикнул так громко, что даже Алина вздрогнула.
Повисло тяжёлое молчание.
Алина первая его нарушила:
— Я пришла только за своими вещами.
— Что? — Максим растерянно моргнул.
— Ты… уезжаешь? — в голосе Людмилы Петровны впервые появились нотки неуверенности.
— Да. Но сначала я вынесу всё, что принадлежит мне.
Она прошла мимо них в спальню. Комната выглядела так, будто здесь побывали мародёры — её косметика была сметена с туалетного столика, фотографии сняты со стен.
— Это не я, — тихо сказал Максим, остановившись в дверях.
— Неважно, — Алина открыла шкаф. Её одежда висела на тех же местах, но все вещи были перевёрнуты ярлыками наружу, будто кто-то тщательно их проверял.
Она взяла с верхней полки большую картонную коробку и начала методично складывать в неё книги с прикроватной тумбочки.
— Подожди, — Максим сделал шаг вперёд. — Давай поговорим.
— Я… я не хотел, чтобы всё так получилось.
Алина перестала собирать вещи и посмотрела ему прямо в глаза:
— Ты стоял и смотрел, как твоя мать вышвыривает меня на улицу.
— Я не знал, что ты пойдёшь в хостел!
— А куда я должна была пойти, Макс? — её голос дрогнул. — У меня нет родителей, нет своей квартиры. Ты знал это, когда женился на мне.
Людмила Петровна появилась в дверях, но теперь её напускная уверенность куда-то испарилась.
— Алина, может быть…
— Нет, — та даже не обернулась. — Никаких «может быть».
Она закрыла коробку скотчем, резким движением оторвав полоску зубами.
— Всё, что осталось — мои документы. Где мой паспорт?
— В ящике стола, — пробормотал Максим.
Когда она взяла паспорт, её пальцы наткнулись на что-то ещё — старую фотографию. Они с Максимом на море, два года назад. Он обнимает её за плечи, оба смеются.
Алина положила снимок обратно.
— Ты… — Максим схватил её за руку, когда она проходила мимо. — Куда ты теперь?
— Это уже не твоя забота.
— Ты уже помог. Больше, чем нужно.
На пороге она остановилась, не оборачиваясь:
— Через неделю пришлёте курьера за документами на развод.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
На улице шёл дождь. Алина поставила коробку на лавочку у подъезда и достала телефон.
— Алло, Лена? Это я. Да, всё забрала… Нет, не вернусь. Да, я уверена.
Она подняла лицо к небу, позволяя каплям дождя смешиваться со слезами.
Где-то там, за стенами чужого дома, осталась её прежняя жизнь.
Но впереди была новая.
