Тот вечер начался как обычный семейный ужин. Алина накрыла на стол, Максим помогал разложить салаты, а свекровь, Галина Ивановна, с видом хозяйки жизни расселась во главе стола. Разговор сначала шел о пустяках — погоде, соседях, ценах в магазинах. Но как только Алина подала пирог, свекровь отрезала себе внушительный кусок и неожиданно заявила:
— Так, а теперь по поводу прописки!
Максим замер с вилкой в воздухе. Алина почувствовала, как у нее похолодели пальцы.
— Я решила: Катю мы тоже пропишем в вашу квартиру, — продолжила Галина Ивановна, как будто объявляла о самом естественном решении в мире. — Всё-таки она — часть семьи!
Алина медленно поставила свою тарелку на стол. В голове стучало: «Прописать? В нашу квартиру? Без моего согласия?»
Катя, младшая сестра Максима, сидела с безмятежным выражением лица, будто речь шла о том, куда поехать на выходные. Она даже улыбнулась, словно не понимала, почему Алина так напряглась.
— Простите, где именно? — спросила Алина, намеренно растягивая слова, чтобы не сорваться.
— В вашей квартире, конечно, — пожала плечами Галина Ивановна. — Квартира-то семейная! Сыну моему принадлежит — а он не один в этой семье, между прочим.
— Мам… — начал Максим неуверенно, — может, ты поторопилась…
— Ничего я не поторопилась! — перебила его свекровь. — Я мать! Я лучше знаю, как правильно! Катя у нас ещё не встала на ноги, ей нужна поддержка. В семье нужно помогать!
Алина сжала кулаки под столом. Квартира, о которой шла речь, была их с Максимом общей мечтой, за которую они боролись шесть лет. Они брали кредиты, откладывали каждую копейку, жили в съемной развалюхе с вечно пьяными соседями. И теперь кто-то решил, что может просто взять и распоряжаться их домом?
— Мы с Максимом покупали эту квартиру сами, — сказала Алина, глядя свекрови прямо в глаза. — Она — не «семейная». Она — наша.
— Ой, ну ладно тебе, не драматизируй, — отмахнулась Галина Ивановна. — У вас двоих комнаты есть. Катя в зале поживет. Что вы, как чужие-то?
— Потому что чужие, — холодно ответила Алина. — Она — не член нашей семьи. Она — гость.
Свекровь побледнела. Максим вжал голову в плечи, будто пытался стать невидимкой. Катя надула губы и демонстративно отодвинула тарелку.
— Ну и ну! — фыркнула она, вставая из-за стола. — Я думала, у меня есть родные, а оказывается, я никто!
Дверь захлопнулась. В кухне повисло тягостное молчание.
Алина сидела, глядя в окно, и думала только одно:
«Война началась. И я не отступлю.»
Алина сидела в тишине опустевшей кухни, глядя на недоеденный пирог. В голове всплывали воспоминания, которые теперь казались особенно горькими.
Шесть лет назад они с Максимом только поженились. Ни денег, ни своего угла – только съёмная однушка с облезлыми обоями и вечно забитым унитазом. Алина до сих пор помнила, как они сидели на полу среди коробок в первый вечер после свадьбы, мечтая о своём доме.
– Хоть бы стены не тряслись, когда грузовик проезжает, – смеялся тогда Максим, обнимая её за плечи.
Они копили буквально на всём. Алина вела репетиторство по выходным, хотя после рабочей недели в офисе валилась с ног. Максим брал подработки – после основной смены инженером шёл разгружать фуры или монтировал сайты.
Галина Ивановна в те времена чаще всего отмахивалась:
– Какие ещё деньги? У меня же Катю растить надо! Да и курс доллара нестабильный…
Зато советы сыпались как из рога изобилия:
– Квартиру надо брать в центре! На окраине что за жизнь? Вам же детей растить!
Когда они наконец нашли свою двушку в панельном доме, свекровь лишь брезгливо осмотрела голые стены:
