Анна надела спокойное серое платье, собрала волосы. На лице — минимум косметики. Ехала в такси и думала: Последний раз. Последний. Ни обещаний, ни иллюзий.
Дом Елены Петровны встретил её всё тем же запахом старого табака и кислого теста. Анна вздрогнула, но перешагнула порог.
В гостиной Елена Петровна сидела как царица на троне. Улыбнулась ядовито.
— Аннушка! Неужели соизволила к нам пожаловать?
Алексей вышел из кухни с двумя бокалами вина.
— Мам, мы договорились… — пробормотал он, пытаясь передать один из бокалов Анне.
Анна взяла стакан воды вместо вина. В глазах — ледяная стена.
— Слушаю тебя, Лёша, — коротко сказала она.
Алексей неловко сел напротив, потирая колени, как школьник на родительском собрании.
— Я всё понял. Всё осознал. Ты права. Я… — он замялся, посмотрел на мать, потом снова на Анну. — Я готов всё изменить.
Анна скептически подняла бровь:
Елена Петровна не удержалась и вставила с ехидной улыбкой:
— Да уж, сынок, если эта барышня захочет, ты ещё и с балкона сиганёшь…
Анна отложила стакан.
— Видите? Даже на ужине, куда вы меня пригласили, я — барышня. Гостья в собственном браке.
Но Елена Петровна уже разошлась:
— А чего ты хотел? Чтобы я молчала, когда вижу, как женщина тянет из тебя все соки? Деньги, терпение, силы…
Анна медленно встала.
— Деньги? — произнесла она почти ласково. — Так давайте подсчитаем: ипотека, машина, мебель — всё куплено на мои деньги. На мои контракты. На мою усталость.
Елена Петровна фыркнула:
— Конечно, конечно. Всё сама, всё сама. А мой сын, выходит, ничтожество?
Анна холодно улыбнулась:
— Вы сами это сказали.
Молчание в комнате было таким густым, что его можно было резать ножом.
Алексей, наконец, попытался что-то выдавить:
— Мам, хватит. Дай нам с Аней поговорить наедине.
Но Елена Петровна вскинулась:
— Не дам! Пока я жива, я буду защищать своего сына от таких, как она!
— Вы знаете, Елена Петровна, вы добились своего. Вы защитили своего мальчика. От меня.
Она посмотрела на Алексея, который так и не встал, так и не встал рядом с ней.
И, развернувшись на каблуках, ушла в коридор.
Алексей рванулся было за ней:
— Ань! Подожди! Мы же… Мы можем начать сначала!
Анна, не оборачиваясь, натянула пальто.
— Мы ничего не можем, Лёша. Ты выбрал.
Елена Петровна догнала его в прихожей и обняла сына за плечи:
— Вот и хорошо, сынок. Бог уберёг.
Анна дернула дверь на себя и выскочила наружу. В лицо ударил холодный весенний ветер. Свежий. Живой.
На лавочке у подъезда её ждал Олег. Тот самый — первая любовь. Старый друг, которому она недавно написала: «Помоги мне уехать». Он поднялся, увидев её, и тихо сказал:
— Ну что, Анна Викторовна? На северо-запад?
— На северо-запад, Олег.
Он взял её сумку, как будто это был не просто багаж, а её старую, избитую душу.
Они шли к машине молча, и только у дверцы он спросил, уже улыбаясь:
— Больше не вернёмся?
Анна тоже улыбнулась. И впервые за долгое время — искренне.
— Даже если буду умолять — не вези меня обратно, — сказала она.
Они сели в машину. Когда двери закрылись, Анна почувствовала, как будто захлопнулась не просто дверца автомобиля, а старая, тяжелая дверь её прежней жизни.
И впереди было только новое. Только её.
