— Да, тяжело, когда женщина не молчит и не подписывает всё, что ей сунут. А твоя мама — это не моя семья. Запомни.
Он ушёл хлопнув дверью. Не громко — но с обидой, как будто она у него велосипед отняла в детстве.
Вечером был звонок. Конечно, от неё.
— Наташенька, ты, видимо, не поняла… Я не враг тебе. Я — мудрая женщина, я старше. Я лучше понимаю, как вам жить. Я хочу вам помочь. Но если ты не перестанешь упираться, то сама всё испортишь. И семью развалишь. А тогда и квартира останется тебе — пустая, с тараканами.
— Знаете, Ольга Петровна, — Наталья говорила медленно, как будто вбивала гвозди. — Я лучше буду жить в пустой квартире, чем с вами. А тараканы… они хотя бы не требуют переписать на них машину.
В ту ночь она не спала. Вышла на кухню. Посидела в темноте. Съела йогурт. Посмотрела на чайник, который купили с бабушкой.
Он был розовый. С клубничками.
И вдруг стало ужасно больно. За всё. За себя. За эту дурацкую квартиру. За то, что она, взрослая женщина, должна драться за право быть хозяйкой в своём доме.
Она поставила чайник, налила воду, но не включила. Просто смотрела, как пар поднимается от кружки.
С этого вечера она поняла: будет война. И молчать она больше не собирается.
— Я тебе что говорила? Не вздумай! — Наталья скинула ключи на полку и вперилась в мужа, стоящего в коридоре с виноватой спиной. — Ты что, совсем с ума сошёл?
Дмитрий поправил ворот и проглотил слюну.
— Это временно. Она переночует. Ну что такого? Разве трудно…
— Где? В ванной? Или ты мне свой носок под подушку положишь, а её на диван?
За его спиной стояла Ирина. В дешёвом пуховике, с чемоданом на колёсиках и лицом, на котором читалось: «Я жертва, мне можно всё». Наталья кивнула ей в сторону.
— Чемодан пусть пока в прихожей постоит. Он здесь дольше продержится, чем ты.
Вечер был мерзкий. Холодный. За окнами мокрый снег, по телевизору — ток-шоу про измены, в голове — шум от ярости. Наталья вызвала Екатерину.
— Срочно. Приходи. Желательно с вином. Или с автоматом.
Через сорок минут на пороге стояла Катя. Подруга, подруга с большой буквы. И с маленьким чемоданчиком.
— С автоматом не получилось, — кивнула она. — Но бутылка каберне — это тоже оружие. Против нервов.
— Меня просто выживают. По-умному, по-женски. Не свекровь — стратегия НАТО.
Они сели в кухне. На столе вино, сыр, хлеб. За дверью — Ирина с пиццей на подносе, которую она как ни в чём не бывало сунула в духовку, как будто живёт здесь с 2005-го.
— Квартира — твоя. Официально оформлена? — Катя достала блокнот. — Да. Завещание, свидетельство, всё как положено. — Машина? — Тоже на мне. — Тогда забудь все их «семейные нужды». Это твоё. Никто без твоего согласия даже магнит на холодильник не может повесить.
Наталья выпила. Хлебнула снова. И вдруг сказала: