«Ты, Петров, слишком много зарабатываешь для своей должности!» — резко упрекнул Виктор, разрывая тишину офиса.

Выйдя из кабинета, Алексей почувствовал, как воздух снова стал просто воздухом, а не колючей субстанцией. Коллеги все еще избегали его взгляда, но теперь это казалось не таким уж важным. Он прошел к своему столу, мимо Виктора. Тот смотрел на него с немым вопросом и плохо скрываемым беспокойством. Алексей встретил его взгляд. Спокойно. Без вызова, но и без страха. И отвернулся. Впервые за день он сел и действительно начал работать над отчетом.

На следующий день Сергей Михалыч, как и обещал, собрал отдел. Алексей в это время был «на переговорах с клиентом» – то есть сидел в соседнем кафе с ноутбуком. Шеф говорил жестко, без лишних сантиментов. Он не называл цифр, но четко дал понять, что оклады – зона его ответственности и HR, а не предмет коллективного обсуждения. Что разглашение подобной информации недопустимо и карается. Что отдел – это не колхозное собрание, а профессиональная команда, где ценят результат, а не сплетни. Что те, кому кажется, что их недооценивают, могут прийти к нему лично и обсудить свой рост и вклад, а не устраивать склоки.

Эффект был, как от ведра ледяной воды. Особенно когда шеф объявил о выговоре Семенову за нарушение правил конфиденциальности и подрыв рабочей атмосферы. Виктор сидел бледный, сжавшись, избегая взглядов коллег. Его «борьба за справедливость» в одночасье превратилась в неприкрытую глупость и карьерное самоубийство.

Травить Алексея открыто перестали сразу. Осталось лишь глухое напряжение, неловкость, избегание. Но это уже было терпимо. Как сказал шеф – шум затихал. Постепенно. Ольга из бухгалтерии первая робко улыбнулась ему у кофемашины. Потом Ирина спросила совета по одному клиенту. Жизнь, пусть и с оглядкой, возвращалась в колею.

Прошло пару месяцев. Однажды Алексей задержался, как обычно. Офис снова был почти пуст. На столе у принтера он увидел забытую кем-то флешку. Рядом валялся листок с нераспечатанной ведомостью. Он машинально взял листок, чтобы выбросить в шредер. И вдруг остановился. Улыбнулся. Горьковато. Ирония судьбы. Он аккуратно разорвал листок на мелкие клочки и отправил их в недры уничтожителя бумаг. Звук работающего шредера был удивительно успокаивающим.

Виктор Семенов уволился через три недели после собрания. «По собственному желанию». Говорили, нашел место с «более справедливой», то есть уравнительной, оплатой. Алексей иногда задумывался: а что если бы не вмешательство шефа? Если бы он струсил под давлением «коллектива»? Скорее всего, ушел бы сам. Потерял хорошую работу из-за чужой зависти и собственной неосторожности.

Он вышел из офиса поздно. Дождь снова стучал по асфальту. Но теперь его стук был просто стуком дождя. Не предвестником беды. Алексей вдохнул влажный прохладный воздух. История закончилась. Без громких развязок, без всеобщего примирения, но с пониманием. Пониманием того, что цена твоего труда – это твоя тайна и твоя крепость. И что иногда эту крепость приходится защищать. Не от врагов извне, а от внезапно вспыхнувшей зависти тех, кто сидит за соседним столом. И что самое надежное оружие в такой войне – не оправдания, а спокойствие и уверенность в своей ценности. И хороший шеф, который эту ценность видит. Остальное… остальное – просто офисный шум.

Источник