— Вот и квартирку продадим, и заживём! — голос свекрови ударил Марину, как холодная волна. Женщина стояла в дверном проёме их спальни, держа в руках документы, которые только что достала из ящика комода.
Марина замерла с полотенцем в руках. Она только вышла из душа, волосы ещё были влажными, и по спине пробежали мурашки — то ли от холода, то ли от внезапного ужаса. Свекровь стояла в их спальне. В их личном пространстве. И рылась в их вещах.
— Валентина Петровна, что вы делаете? — голос Марины дрогнул. Она попыталась выхватить документы, но свекровь отступила назад, прижимая папку к груди.
— Да я просто порядок наводила, пыль протирала, — женщина даже не попыталась изобразить смущение. Её круглое лицо с мелкими, цепкими глазками светилось довольством. — И тут смотрю — свидетельство о собственности. На однокомнатную квартиру. На твоё имя. Интересно получается, Мариночка. Живёте вы с моим Павликом третий год, а у тебя, оказывается, есть своя недвижимость. И молчишь.
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось. Эта квартира — единственное, что осталось от родителей. Маленькая однушка на окраине, которую они купили за год до автокатастрофы. Марина сдавала её, и эти деньги были её подушкой безопасности, её тайным счастьем, её возможностью не зависеть полностью от мужа и его матери.
— Это наследство от родителей, — сказала она тихо, но твёрдо. — И это моё личное дело.
Свекровь засмеялась. Не громко, а как-то гадко, с присвистом.
— Личное? В семье нет ничего личного! Мы одна семья! А ты скрытничаешь. От мужа скрываешь! От меня! Нехорошо это, Марина. Очень нехорошо. Я сейчас Павлику позвоню, пусть с работы приедет. Надо это обсудить.
Она достала телефон, и Марина увидела, как её пальцы с коротко остриженными ногтями уже набирают номер. Паника накрыла с головой. Павел не знал о квартире. Она хотела сказать, собиралась, но каждый раз откладывала. Потому что знала — как только он узнает, сразу начнутся разговоры о продаже. О том, что деньги нужны на расширение его бизнеса. На новую машину. На что угодно, только не на её мечты и планы.
— Не надо его беспокоить на работе, — Марина попыталась перехватить инициативу. — Мы вечером всё обсудим.
— Нет уж, — свекровь уже приложила телефон к уху. — Такие вещи откладывать нельзя. Алло, сыночек? Да, это мама. Слушай, тут такое дело… Приезжай домой, срочно. Нет-нет, всё в порядке, но есть важный разговор. Про Марину. Да, жду.
Она отключилась и победно посмотрела на невестку. В её глазах плясали злые огоньки. Она наслаждалась моментом, своей властью, тем, что может вот так запросто разрушить чужой мир одним телефонным звонком.
Марина молча прошла к шкафу, достала домашнее платье и начала одеваться. Руки дрожали, но она старалась не показывать свой страх. Свекровь устроилась в кресле у окна, всё ещё держа документы, как трофей.
— Знаешь, что я думаю? — начала она, разглядывая бумаги. — Продать надо эту квартирку. И вложить деньги в дело Павлика. Он же старается, крутится. Ему сейчас как раз не хватает на расширение. А ты что? Сидишь дома, в своей библиотеке за копейки работаешь. Какой от тебя толк? А так хоть польза будет.
Марина прикусила губу. Она работала в районной библиотеке, и да, зарплата была маленькая. Но она любила свою работу. Любила тишину, запах книг, спокойных посетителей. И эти «копейки» позволяли ей чувствовать себя человеком, а не приложением к мужу.
— Квартира не продаётся, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
