— Зинаида комнату ремонтирует. Не могу же я в краске жить, — отмахнулась Галина Петровна.
— Галина Петровна, Зинаида говорит, что ремонт закончен, — осторожно заметила Арина, столкнувшись со свекровью на кухне.
— Не лезь не в своё дело!
Арина с трудом сдержалась, чтобы не ответить резко. Это был уже их дом, купленный за их деньги. Но свекровь продолжала вести себя хозяйкой, раздавая указания и критикуя каждое действие невестки.
— Она не собирается уезжать, — сказала Арина мужу вечером, когда они укладывали детей. — Она получила деньги и теперь просто тянет время.
— Нужно ещё немного подождать, — ответил Николай, но в его голосе уже не было уверенности.
Терпение лопнуло, когда Галина Петровна начала вмешиваться в воспитание Полины.
— Ты неправильно её держишь, — заявила она, вырывая плачущую внучку из рук Арины. — Дай сюда, я покажу, как надо.
— Отдайте ребёнка, — Арина старалась говорить спокойно, но руки дрожали.
— Что значит отдайте? Я её бабушка! И знаю о детях побольше твоего, учительница недоделанная!
— Мама! — вмешался Николай. — Отдай Полину.
— И ты туда же? Против родной матери? — Галина Петровна возмущённо всплеснула руками, но ребёнка вернула. — Я вижу, как вы сговорились. Выгнать меня хотите!
— Мы не хотим тебя выгонять, — устало произнёс Николай. — Мы хотим, чтобы ты выполнила условия договора и переехала к Зинаиде. Ты получила деньги, дом теперь наш.
— Я никуда не поеду! Это мой дом! Я здесь всю жизнь прожила!
— Тогда верни деньги, — сказала Арина, укачивая дочь.
— Какие деньги? Я всё потратила!
Вечером, уложив детей, Арина и Николай долго говорили. Ситуация зашла в тупик. Свекровь не собиралась съезжать, а жить дальше в такой атмосфере становилось невыносимо.
— Дай мне ещё неделю, — попросил Николай. — Я поговорю с ней серьёзно.
Неделя прошла, но ничего не изменилось. А потом разразилась буря.
— Ты что, с ней спишь? — Галина Петровна кричала так громко, что было слышно на всю улицу. — Она тебя окрутила, деньги выманила, а теперь мать родную выгоняет!
— Мама, прекрати! — Николай пытался успокоить разбушевавшуюся мать. — Соседи всё слышат!
— Пусть слышат! Пусть знают, какой у меня сын вырос! Неблагодарный! Я всю жизнь ему отдала, а он меня на улицу выставляет!
Арина спешно увела детей в дальнюю комнату, включила мультики погромче. Софья испуганно жалась к ней, а Полина, почувствовав напряжение, расплакалась.
Вечером, когда Галина Петровна наконец ушла к соседке, Николай выглядел разбитым.
— Я не знаю, что делать, — признался он. — Она сказала, что обратится в опеку. Скажет, что мы плохо обращаемся с детьми.
У Арины похолодело внутри. Она слишком хорошо знала, как работает система. Достаточно одного звонка, одного анонимного заявления – и начнутся проверки, бесконечные визиты социальных работников. А что если они заинтересуются её прошлым? Что если выйдут на Дениса?
— Она не посмеет, — сказала она, но голос дрогнул.
— Посмеет, — тихо ответил Николай. — Ты её плохо знаешь.
В ту ночь они приняли решение.
Утром, когда Галина Петровна ушла в магазин, они быстро собрали её вещи. Чемодан, коробки с посудой, телевизор. Выставили всё у ворот, а замки в доме поменяли.
Когда она вернулась и увидела свои вещи у дороги, лицо её побледнело.
— Что это значит, Николай?
Потом были крики, угрозы, слёзы. Соседи выглядывали из окон, кто-то даже вышел на улицу, но вмешиваться не стал.
— Ты пожалеешь об этом, — сказала Галина Петровна сыну, когда подъехал автобус до Лесного. — Оба пожалеете.
Она не взглянула на Арину, не попрощалась с внучками. Просто села в автобус и уехала, оставив часть вещей у дороги.
Вечером Николай был непривычно тих. Арина понимала его чувства – как бы ни складывались отношения с матерью, выставить её из дома было тяжелым решением.
— Мы поступили правильно? — спросил он, когда они легли спать.
Арина не знала, что ответить. Дом теперь был их, дети могли спокойно играть, не боясь окриков, она могла готовить на кухне, не ожидая критики за каждое действие. Но какой ценой?
— Мы сделали то, что должны были, — наконец сказала она. — Это наш дом. Наша семья.
Николай молча кивнул, но Арина видела сомнение в его глазах. И где-то глубоко внутри, она тоже сомневалась.
Через неделю после отъезда Галины Петровны в дверь постучали. На пороге стоял участковый Сергей Иванович.
— Жалоба поступила, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу. — От Соколовой Галины Петровны. Говорит, вы её из дома выгнали незаконно.
Арина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— У нас документы есть, — твёрдо сказал Николай. — Дом мы купили, всё оформлено.
— Да я верю, Коля, — махнул рукой участковый. — Просто формальности. Покажите бумаги, и я в протоколе отмечу.
Пока Николай искал документы, Сергей Иванович тихо сказал Арине:
— Галина Петровна там всем в соцзащите мозг вынесла. Грозится в опеку жаловаться, прокуратуру привлечь. Будьте готовы.
— Что нам делать? — спросила Арина, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха.
— Документы держите в порядке. С детьми всё нормально — это главное. А Галина Петровна покричит и успокоится. Не первый раз с ней дело имею.
Когда участковый ушёл, Арина долго не могла успокоиться.
— А вдруг она правда в опеку обратится? Что если они начнут проверять моё прошлое? Если выйдут на Дениса?
— Этого не будет, — Николай обнял её. — Сергей сказал, что документы у нас в порядке. Дом наш законно.
Но страх не отпускал. Каждый стук в дверь, каждый звонок телефона заставлял её вздрагивать.
— А как же твоя мама? — спросила Арина вечером. — Ты не будешь с ней общаться?
Николай долго молчал, глядя в окно.
— Я не знаю, — наконец сказал он. — Я сорок лет прожил с ней под одной крышей. И никогда не думал, что всё так закончится.
В его голосе была такая боль, что Арина решилась:
— Может, нам стоит съездить к ней? Проверить, как она устроилась?
Николай посмотрел на жену с удивлением, потом медленно кивнул.
— Спасибо, — тихо сказал он.
В воскресенье они всей семьёй отправились в Лесное. Дом Зинаиды находился на окраине посёлка — большой, добротный, с ухоженным садом.
— Приехали голубки? — Зинаида, полная женщина с добрым лицом, встретила их у калитки. — А Галя-то не сказала, что вы собираетесь.
— Она дома? — спросил Николай.
— А где ж ей быть? С утра в огороде копается. Свой угол облюбовала, грядки разбила. Говорит, без дела сидеть не привыкла.
— Как она… вообще? — осторожно спросила Арина.
Зинаида понимающе улыбнулась.
— Первую неделю плакала да ругалась. А потом отошла. У меня тут внуки часто бывают, ей есть кем командовать. А вечером сериалы вместе смотрим, чай пьём. Ей тут, между нами говоря, лучше, чем в деревне. Магазин рядом, аптека. А ей с её давлением врачи нужны.
Арина с облегчением выдохнула. По крайней мере, физически Галина Петровна была в порядке.
— Бабуля! — закричала Софья, увидев в огороде знакомую фигуру.
Галина Петровна выпрямилась, вытерла руки о фартук и внимательно посмотрела на приехавших. Лицо её было непроницаемым.
— Здравствуй, мама, — сказал Николай, подходя ближе.
— Здравствуй, сынок, — голос Галины Петровны был ровным, без тени прежнего надрыва. — Проведать решили? Или выселили меня, а теперь совесть замучила?
— Мама, не начинай. Мы просто… хотели узнать, как ты тут.
— Нормально я тут, — она оглядела Арину с детьми. — А у вас как? В моём доме хорошо устроились?
