— Никуда вы его не повезете! — бабушка снова встала на пути. — Я не позволю! Ольга не понимает ситуацию! Вы ее запугали!
— Послушайте, — я начал терять терпение, — ваш внук теряет кровь. Прямо сейчас, пока мы разговариваем. Ему нужна срочная медицинская помощь в условиях стационара.
— Я сорок лет проработала воспитателем! — голос бабушки повысился до крика. — Я тысячи детей через свои руки пропустила! И ничего, все живы-здоровы! Знаю я вас, затаскаете по больницам, назначите кучу ненужных лекарств!
Телефон в руке Сергея зазвонил.
— Да, Ольга, — он включил громкую связь. — Вот, послушайте сами.
— Мама, — голос из динамика звучал встревоженно, но решительно. — Я говорила с врачом. Диму нужно срочно госпитализировать. У него внутреннее кровотечение! Ты понимаешь, что это опасно для жизни?
— Олечка, это всё ерунда! Я ему уже дала лекарства, сейчас травяной чай сделаю, и всё пройдет!
— Мама! — голос стал жестче. — Ты давала ему аспирин?
— Да, от температуры…
— При кровотечении аспирин противопоказан! Он усиливает кровотечение! Мама, послушай врачей! Я вылетаю ближайшим рейсом, но пока меня нет, делай всё, что они скажут! Это приказ!
Бабушка замолчала, но по выражению ее лица я понял, что битва еще не выиграна.
— Реанимационная бригада будет через пятнадцать минут, — сообщил мне Сергей, закончив следующий звонок.
За это время я успел подключить кислородную маску и сделать повторное измерение давления — 75 на 55. Ситуация ухудшалась.
— Дима, ты как? — я наклонился к мальчику.
— Голова кружится… и в глазах темно, — еле слышно произнес он.
— Это от кровопотери, — объяснил я, увеличивая скорость инфузии. — Скоро приедут наши коллеги, и мы повезем тебя в больницу. Там тебе станет лучше.
Бабушка вдруг подошла к двери комнаты и скрестила руки на груди:
— Я никуда его не отпущу. Если вы попытаетесь его забрать без моего согласия, я вызову полицию!
Внутри у меня всё вскипело, но голос остался профессионально спокойным:
— Хорошо. Тогда я сам вызову полицию. Потому что речь идет о жизни ребенка, и я не уйду отсюда без него.
Я кивнул Сергею, и тот начал новый звонок. С точки зрения закона мы были абсолютно правы. При угрозе жизни ребенка и противодействии законных представителей медики обязаны привлечь полицию.
Бабушка, видимо, не ожидала такого поворота. Она растерянно переводила взгляд с меня на Сергея и обратно.
— Вы что, серьезно? — наконец произнесла она.
— Абсолютно, — я проверил показания пульсоксиметра. — Сатурация падает. 93%. Дима теряет кровь, и если мы сейчас же не доставим его в стационар, где ему окажут полноценную помощь, последствия могут быть самыми серьезными. Включая летальный исход.
Жесткие слова подействовали. Бабушка побледнела и отступила от двери.
— Но что с ним такое? — спросила она уже другим тоном. — Почему кровотечение?
— Наиболее вероятно — язвенная болезнь желудка или двенадцатиперстной кишки, — ответил я, продолжая следить за капельницей. — Или варикозное расширение вен пищевода. Точно скажут только в больнице после обследования.
В дверь позвонили — прибыла реанимационная бригада. Два врача и медсестра быстро вошли в квартиру.
— Желудочно-кишечное кровотечение, — отрапортовал я, передавая карту вызова. — Мальчик, тринадцать лет. Рвота «кофейной гущей», мелена, бледность, гипотония — 75 на 55, тахикардия — 120, сатурация 93%. Бабушка дала аспирин сегодня утром. Катетер установлен, инфузия физраствора, введен этамзилат.
