2020 год начался с похорон. Алексей умер от инфаркта в канун Нового года. Мария стояла у гроба, сухими глазами глядя на восковое лицо мужа. Рядом плакала Ольга — сестра Алексея, приютившая его после развода.
— Он часто вспоминал тебя, — вдруг сказала Ольга. — Говорил, что никогда не встречал женщины сильнее.
— Это был не комплимент, — тихо ответила Мария.
— Знаю, — кивнула Ольга. — Но он никогда не переставал любить тебя. Даже когда ненавидел.
После похорон Максим подвёз мать домой.
— Зайдёшь? — спросила она, впервые в жизни не уверенная в ответе.
— Нет, — покачал головой он. — Мне нужно возвращаться. Работа.
— Понимаю, — она кивнула. — Как девочки?
— Обе в университете. Катя в Москве, на журналиста учится. Лиза здесь, на врача.
— Передавай им привет, — сказала Мария и впервые заметила, как странно звучат эти слова, когда говоришь их человеку, который видит твоих внучек чаще, чем ты.
Март 2025 года выдался на удивление тёплым. Мария Ивановна, разменявшая восьмой десяток, неторопливо шла по парку. Годы не сильно изменили её — всё та же прямая спина, решительный взгляд, упрямо сжатые губы.
На скамейке у фонтана она заметила женщину примерно своего возраста. Что-то в ней показалось знакомым.
— Таня? — неуверенно позвала Мария.
Женщина обернулась. В её лице проступили знакомые черты сестры, состарившейся так же, как и она сама.
— Маша? — Татьяна удивлённо приподняла брови. — Не ожидала тебя здесь встретить.
— Я тоже, — Мария замялась. — Можно присесть?
Татьяна подвинулась, освобождая место. Они сидели молча, глядя на бегающих по парку детей и собак.
— Как ты? — наконец спросила Татьяна.
— Нормально, — пожала плечами Мария. — А ты?
— Тоже, — кивнула сестра. — Вышла на пенсию два года назад. Читаю, гуляю.
Снова повисла тишина.
— Помнишь, как ты спрашивала Максима, счастлива ли я? — вдруг спросила Татьяна.
Мария вздрогнула. Тот вечер, когда сын ушёл из дома, она помнила во всех деталях.
— Помню, — глухо отозвалась она.
— Я счастлива, Маша, — Татьяна улыбнулась. — По-своему, но счастлива. У меня есть книги, друзья, свобода.
— Как можно быть счастливой в одиночестве? — Мария недоверчиво покачала головой.
— А как можно быть счастливой, делая несчастными всех вокруг? — мягко спросила Татьяна.
Мария вскинулась, готовая ответить резко, но осеклась. За этим вопросом не было упрёка — только искреннее любопытство.
— Не знаю, — честно призналась она. — Я пыталась защитить их от ошибок. От боли.
Мария горько усмехнулась:
— Нет. Они всё равно наделали ошибок. И всё равно страдали. Только уже без меня.
Татьяна осторожно коснулась её руки:
— Знаешь, ещё не поздно.
— Позвонить. Приехать. Попросить прощения, — Татьяна пожала плечами. — Пока мы живы, никогда не поздно.
— Я не могу… я не умею просить прощения.
— Тогда просто позвони и спроси, как дела, — Татьяна встала. — Мне пора. Приятно было тебя увидеть, сестра.
Она ушла, а Мария осталась сидеть, глядя на играющих детей. Мысли путались. Она представила, как набирает номер Максима, как спрашивает о внучках, как говорит… что? Что она была не права? Что сожалеет о прошлом? Что гордость сломала ей жизнь?
Телефон в сумке завибрировал. Мария вздрогнула и, помедлив, достала его. На экране высветилось: «Максим».
Словно по волшебству, сын позвонил именно тогда, когда она думала о нём. Палец завис над зелёной кнопкой.
Неужели она готова? Неужели сможет переступить через свою гордость, через всю свою жизнь, построенную на уверенности в собственной правоте?
Мария долго смотрела на мигающий экран, а потом…
