— Мам, а ванна у нас будет? — Лиза, босая, стоит посреди кухни с пластмассовой лопаткой. Волосы прилипли ко лбу, в углу губ — размазанный йогурт.
— Когда-нибудь, — Татьяна закрывает крышку стиральной машины, та щёлкает. — Пока тазик и ковшик. Новая реальность.
Из комнаты доносится удар — Вова опять что-то уронил. За ним слышен хриплый кашель Игоря. Воздух в квартире тяжёлый, пахнет жареным хлебом, влажными полотенцами и свежей шпатлёвкой.
— Таня, чек на обои где? — Игорь в проёме, с затуманенными глазами, лицо серое. — Я в «Леруа» заскочу после склада, может, обменяют.
— В банке с макаронами. Правее. — Она кивает на полку. — Только не ту с мукой.
Он хмыкает, исчезает. За дверью хлопает ветка — окно в спальне снова не закрыли. На кухне дребезжит старый холодильник, за ним — пауза, короткая, глухая. Потом снова детский голос:
Татьяна открывает шкафчик, достаёт банку с вареньем — бабушкино, 2019. Крышка поддалась с треском, и в нос ударил запах прокисших абрикосов.
Переезд — на грани фантастики: за месяц, без денег, без ремонта, на остатках бабушкиного приданого. Квартира досталась в наследство — бабушка тихо ушла весной. Всё, что осталось: диван с пружиной наружу, чайник с накипью, раковина, где вода уходит через раз. Каждый день — на износ: с утра работа, вечером ремонт. Клеили, пилили, таскали. В выходные — шкурили стены. Материалы брали в кредит, всё свободное время уходило на переделку, но кухня так и осталась полуразрушенной.
Когда у Игоря прихватило почки, всё сжалось. Больница на другом конце города. Уколы, капельницы, рецепты. Препараты требовались дорогие, без скидок, без замены. Все деньги ушли тогда на ремонт — даже кредитки опустошили подчистую. Дети по очереди с температурой. Заказчики с претензиями: «а где вариант с зелёными акцентами?». Ночью — сортировка старых вещей на продажу, днём — очереди в аптеку. Спина ноет, глаза красные, а в голове — одни цифры.
— Может займем денег, дядя Валерий? — предложил Игорь, лёжа в палате, обмотанный трубками.
— Он же пенсионер, — отмахнулась Татьяна. — Мы с ним не общались сто лет.
Они обзвонили всех. Вежливые отказы, мягкие «ну вы держитесь». Никто не перевёл ни рубля.
— Ладно, — сказала Татьяна и достала старую записную книжку. — Есть один человек, правда звонить не удобно.
Немного подумала и все же набрала номер!
Анжелика ответила сразу:
— Сколько? У меня есть, займу, как раз зарплату получила — и шум на фоне — как будто кафе.
Через десять минут деньги легли на карту. Без лишних вопросов. Только фраза напоследок: «Как время появится — заеду. Обещаю».
Игоря выписали через две недели. Пахло свободой. Пыльный балкон, вечерний чай, тишина — почти как отдых. Почти.
А через месяц был звонок:
— Танюша, привет, это Валерий! Слушай, мы тут подумали — не приютите нас на недельку? Детишек к морю вывезти, а то всё откладывали…
— У нас очень тесно, Валерий, — голос у неё ровный. — Тут и так на головах.
