Мария выскочила из дома прямо в резиновых тапках — ветер тянул за полу халата, и клумба выглядела по-весеннему нелепо: кое-где земля ещё не просохла, зато под окнами уже зеленели острые хвостики тюльпанов. Антон, собрав в руках рулетку и блокнот, стоял у забора, примеривался, куда лучше воткнуть столбики.
— Слушай, если вот тут сделать калитку, будет удобно заносить всё, — сказал он, глядя на жену.
— А если малину пересадить вот к той стене? — Мария склонилась над будущей грядкой, прикидывая, как обойти старый куст крыжовника.
Из дома донёсся голос Галины Сергеевны:
— Мария, чай стынет! Иди, а то остынет совсем!
На веранде уже стоял термос, рядом разложены булки, свежеиспечённые — пахло сдобой, дымом и чем-то родным. Галина Сергеевна, мать Антона, сразу принялась обсуждать, кто из городских соседей опять кого заливает, кто продал дачу, а кто «развелся, но квартиру оставил себе».
— Знаешь, Маша, — вздыхает она, — у вас хорошо, тихо. Вот бы и у нас в молодости так…
Антон наливает чай, ловит взгляд Марии, улыбается. В доме царит редкое, почти хрупкое счастье.
Обед затянулся: пока жарился шашлык, Феликс, их полосатый кот, гонялся по двору за шмелём, пару раз завалился в ведро и теперь выглядел особенно нелепо. Мария мечтала хоть краешком руки добраться до малины, но смеялась вместе со всеми, слушая, как Антон бодро строит планы:
— Если в эти выходные покрасим забор, а на майские рассаду высадим — вообще шикарно будет, — прикидывал он.
— Я помогу, конечно, — отзывается Мария. — Только бы тёплая погода подольше простояла.
Галина Сергеевна подливает чай, подталкивает тарелку ближе к Марии:
— Поешь, сил наберёшься, ещё нас всех перещеголяешь своим урожаем.
Мария только улыбается, кивает — редкая, уютная сцена, когда никто никуда не спешит.
Шестичасовой покой прерывает резкий стук в дверь. Антон выглядывает в окно, морщит лоб:
На пороге стоит Ирина — младшая сестра Марии, растрёпанная, в джинсовке, с младенцем на руках. Рядом у ног чемодан, рюкзак и детский пакет.
— Привет, — Ирина устало улыбается, морщится, — можно к вам? У меня сосед ремонт затеял, сверху долбит стену третий день, ребёнок орёт, не спит, я с ума схожу. Можно, а?
Мария зависает в проходе:
— На пару недель, пока долбить не перестанут. Мы тихо пересидим, честно, — Ирина заносит чемодан, ставит на середину гостиной. Малыш тянет ручки к кошке, чемодан неуклюже перегораживает проход.
Галина Сергеевна бросается помогать, уже раскладывает вещи, сюсюкает над ребёнком:
— Бедненькие! Давай, Мария, чай согреем, ребёнка положим, всё хорошо, ты не переживай!
Антон тянет жену за локоть на кухню, шепчет:
— Может, тяжело тебе будет, а? Две недели — не шутка.
— Всё нормально, — Мария машет рукой, — переживу. Сестра всё равно одна, с малышом…
Через час Ирина уже развалилась на диване, уткнулась в телефон, сын тихо барахтается у неё на животе.
Мария привычно подхватывает плачущего племянника, укачивает, ставит на плиту суп. Галина Сергеевна наливает чай, суетится:
