В то утро солнце лениво пробивалось сквозь тюлевые занавески, окрашивая кухню в мягкие пастельные тоны. Марина стояла у раковины, методично домывая последнюю тарелку после вчерашнего ужина. Её руки были погружены в тёплую мыльную воду, а в голове крутились мысли о предстоящем дне. Несмотря на ранний час, усталость уже давала о себе знать – ночью младшая дочка снова плохо спала.
Игорь вошёл на кухню, не поздоровавшись, и тяжело опустился на свой привычный стул у окна. Его взъерошенные волосы и помятая домашняя футболка говорили о том, что он только что встал. В руках – неизменный телефон, пальцы механически скользят по экрану, листая утреннюю ленту новостей.
— Ты слышала маму? Завтрак жду на столе! — произнёс он с явным вызовом, не отрывая взгляда от экрана.
Марина замерла. Что-то в его тоне, в этой небрежной уверенности в своём праве распоряжаться её временем, задело за живое. Она медленно вытерла руки кухонным полотенцем, чувствуя, как внутри поднимается волна непривычного раздражения.
— Приготовь себе сам, — ответила она, удивляясь твёрдости собственного голоса.
Игорь медленно поднял голову. Его брови поползли вверх, а в глазах мелькнуло что-то похожее на недоверие.
— Ты что сказала? — В его голосе появились опасные нотки.
Марина повернулась к нему лицом, расправив плечи. Странно, но страха не было – только пульсирующее чувство правоты и лёгкое головокружение от собственной смелости.
— Слышал, — повторила она. — У тебя руки есть, Игорь. Я не твоя прислуга.
В кухне повисла звенящая тишина. Где-то в глубине квартиры тикали часы, за окном проехала машина, а на плите одинокая капля воды медленно сползала по хромированной поверхности чайника.
Игорь положил телефон на стол с такой силой, что тот глухо стукнул о деревянную поверхность.
— Это что ещё за новости? — процедил он сквозь зубы. — С каких это пор ты стала такой… самостоятельной?
Марина почувствовала, как дрожат колени, но голос оставался спокойным:
— С тех пор, как поняла, что так больше продолжаться не может. Пятнадцать лет, Игорь. Пятнадцать лет я каждое утро встаю на час раньше, чтобы успеть приготовить тебе завтрак. А ты даже спасибо никогда не говоришь.
— Да что ты говоришь! — В его голосе появилась издёвка. — А кто крышу над головой обеспечивает? Кто деньги в дом приносит?
— Я тоже работаю, — тихо ответила Марина. — И веду весь дом, и с детьми занимаюсь. Это тоже работа, Игорь. Не менее важная, чем твоя.
Он резко встал, едва не опрокинув стул:
— Значит, так? Ну хорошо. Посмотрим, как ты запоёшь, когда я перестану давать деньги на твои бесконечные расходы.
Марина почувствовала, как по спине пробежал холодок, но отступать было поздно:
— Это реальность, дорогая. Раз ты решила играть в независимость – играй до конца.
Он развернулся и вышел из кухни, оставив после себя гнетущую тишину. Марина медленно опустилась на стул и обхватила руками чашку с остывшим чаем. Внутри всё дрожало, но вместе с страхом пришло странное чувство облегчения.
Вечер того же дня выдался особенно тягучим
Из спальни доносился голос Игоря – он разговаривал по телефону со своей матерью. Отдельные слова долетали до неё сквозь закрытую дверь:
— Представляешь, мам? Совсем с катушек съехала… Да, отказалась готовить… Нет, я не собираюсь это терпеть…
