Дождь стучал по подоконнику, будто нарочно хотел перекричать их молчание. В гостиной пахло свежей краской — Анна накануне закончила переклеивать обои, стараясь обновить квартиру, чтобы наконец почувствовать, что она её. Но сегодня от привычного уюта не осталось ничего.
— Значит, всё это время ты врала, да? — голос Дениса дрожал, но не от боли — от злости.
Он стоял посреди комнаты, сжимая в руке кружку с остывшим кофе. Капли падали на пол, смешиваясь с её слезами.
— Я не врала, — тихо произнесла Анна, едва удерживая голос. — Просто… не сочла нужным уточнять.
— Не сочла нужным?! — Денис сделал шаг вперёд. — Ты жила со мной, ты обещала честность, а сама — притворялась хозяйкой чужой квартиры!
— Это не чужая квартира, — устало сказала она, садясь на край дивана. — Родители подарили её мне. Просто документы пока на них.
Денис фыркнул. — Пока? Это сколько — десять лет? Или до тех пор, пока они не решат продать её?
Анна закрыла лицо руками. Она устала объяснять очевидное, но знала — его уже не переубедить. После вчерашней сцены с его матерью в их доме всё перевернулось.
Когда Татьяна Ивановна влетела в квартиру, у Анны сразу заколотилось сердце. Та не пришла в гости — она ворвалась, как следователь, уверенный, что нашёл улики.
— Ну что, красавица, — с порога крикнула свекровь, — долго ещё будешь сына моего за дурака держать?
Анна опешила. Денис стоял рядом, хмурый, сжатые губы.
— Я не понимаю, о чём вы, — спокойно сказала она, стараясь говорить ровно.
Татьяна Ивановна торжествующе вытянула из сумки несколько листков. — Вот, милочка, справочка из Росреестра! Квартира не твоя. Зарегистрирована на твоих родителей!
Всё. Одна фраза — и жизнь Анны треснула, как лёд под ногами.
— Мам, — пробормотал Денис, — зачем ты…
— Затем, что я не позволю, чтобы моего сына обманывали! — взвизгнула свекровь. — Она тебя использует, Деня!
Анна смотрела на мужа. В его глазах метались сомнения, стыд, злость — и что-то новое, чужое.
— Аня, это правда? — тихо спросил он.
Она кивнула. — Да, документы на родителей. Но квартира моя. Просто не успели переоформить.
— Конечно, конечно, — перебила Татьяна Ивановна. — Все так говорят. Бумажки-то нет — и до свидания.
Анна встала, подошла к окну. На улице смеркалось. Мелкий дождь блестел в свете фонарей. Она смотрела вниз, стараясь не дать волю слезам.
— Знаете, — медленно произнесла она, — когда мне было двадцать, родители решили подарить мне жильё. Просто сделали это по-доброму, без нотариусов и этих… формальностей. Тогда мне казалось, что между близкими людьми не нужны документы.
— Наивная, — ядовито бросила свекровь.
Анна резко обернулась. — Может, и наивная. Но не лгу. Никого не пыталась обмануть.
