– Я поговорю с ними, – наконец сказал он. – Обещаю.
Катя кивнула, но внутри всё сжималось от сомнений. Дима всегда был мягким, особенно с роднёй. Его мама, Светлана Ивановна, могла уговорить его на что угодно – от покупки ненужной техники до поездок на другой конец города, чтобы помочь с её огородом. Сможет ли он сказать «нет» своей тёте, которая уже мысленно жарит шашлыки на их даче?
На следующий день Катя поехала на дачу одна. Ей нужно было проветрить голову, вдохнуть запах сосен, посидеть на террасе с кружкой чая. Дорога петляла через лес, и с каждым километром напряжение отпускало. Она включила радио – старенький приёмник в машине хрипел, но песня про лето звучала так, будто обещала всё наладить.
Дача встретила её тишиной. Солнце пробивалось сквозь кроны сосен, отбрасывая пятна света на деревянные стены. Катя прошлась по участку, трогая шершавые доски забора, который они с Димой красили в прошлом месяце. Здесь всё было их – каждая мелочь, каждый уголок. Она вспомнила, как они смеялись, когда Дима уронил банку с краской, и как потом отмывали друг друга под шлангом, хохоча до слёз.
Но теперь эти воспоминания омрачала мысль о чужих людях, которые будут топтаться по их газону, сидеть на их террасе, трогать их вещи. Катя присела на качели, которые Дима смастерил из старых досок. Качели поскрипывали, и этот звук почему-то казался единственным, что её сейчас понимал.
Телефон завибрировал. Сообщение от Димы: «Мам звонила. Хочет на дачу с тётей Ниной. Я сказал, что мы подумаем. Не злись, ладно?»
Катя стиснула зубы. Подумаем? Это что, теперь его мама тоже в деле? Она набрала ответ: «Дим, я не хочу туда никого пускать. Это наш дом. Поговори с ними. Пожалуйста».
Ответ пришёл через минуту: «Я попробую. Но ты же знаешь маму…»
Катя швырнула телефон на траву. Знает она его маму! Светлана Ивановна всегда считала, что её сын – центр вселенной, а Катя – лишь приложение к нему. Когда они с Димой только поженились, свекровь не раз намекала, что Катя «не дотягивает» – то борщ у неё жидкий, то квартира не убрана. А теперь ещё и дача.
К вечеру Дима приехал на дачу. Его старенькая «Лада» затормозила у ворот, и Катя услышала, как хлопнула дверца. Он вышел, держа в руках пакет с продуктами, и улыбнулся – той самой улыбкой, от которой у Кати всегда теплело на душе. Но сегодня она не поддалась.
– Привёз тебе пирожков, – сказал он, поднимаясь на террасу. – Мамины. С капустой, как ты любишь.
– Спасибо, – Катя взяла пакет, но не открыла. – Ты с ней говорил?
Дима вздохнул и сел на стул напротив.
– Пытался. Она… ну, ты знаешь, какая она. Сказала, что раз дача теперь наша, то это как бы и семейное. Что она тоже имеет право там бывать.
– Право? – Катя вскочила, едва не опрокинув кружку. – Какое право, Дим? Это моя бабушкина дача! Я её получила, я её ремонтировала, я туда душу вложила! А твоя мама даже не спросила, хотим ли мы гостей!
– Кать, не кричи, – он поднял руки, будто сдаваясь. – Я понимаю. Правда. Но она же не чужая. И тётя Нина тоже. Они просто хотят…
– Хотят бесплатно отдохнуть! – перебила Катя. – И плевать им, что это наш труд. Что мы с тобой ночей не спали, чтобы всё это сделать. Они видят готовый дом и думают, что могут просто взять ключи и приехать, как в санаторий!
Дима молчал, глядя на реку. Его пальцы нервно теребили край пакета с пирожками.
– Я не знаю, как их остановить, – наконец сказал он тихо. – Они же семья.
– А я кто? – Катя почувствовала, как голос срывается. – Я не семья? Это не мой дом?
– Конечно, твой, – он посмотрел на неё, и в его глазах было столько вины, что Катя почти пожалела о своём тоне. – Кать, я не хочу ссориться. Давай просто… придумаем, как это уладить.
– Уладить? – она горько усмехнулась. – Дим, если ты сейчас не скажешь им «нет», они будут приезжать каждые выходные. А я этого не хочу. Я хочу, чтобы это было наше место. Только наше.
Он кивнул, но в его взгляде была неуверенность. Катя знала, что он боится конфликтов с роднёй. Боится обидеть маму, тётю, брата. Но она тоже боялась – боялась потерять то, что они с таким трудом создали.
Через неделю напряжение достигло пика. Тётя Нина позвонила снова, на этот раз с конкретным планом: они с семьёй приедут в субботу, «чтобы открыть сезон шашлыков». Светлана Ивановна поддержала идею, добавив, что «возьмёт с собой племянников». Катя слушала, как Дима мямлит в трубку что-то про «неудобный момент», и внутри у неё всё кипело.
Она ушла на кухню, чтобы не сорваться. Там, среди кастрюль и запаха вчерашнего ужина, Катя вдруг вспомнила бабушку. Как та сидела на этой самой даче, на старом крыльце, и рассказывала ей, маленькой, про звёзды. «Это твой дом, Катюша, – говорила она. – Храни его. Он будет твоим убежищем».
Катя сжала кулаки. Это её убежище. И она не отдаст его никому.
Когда Дима закончил разговор, она вернулась в гостиную.
– Что сказал? – спросила она, стараясь звучать спокойно.
– Они всё равно хотят приехать, – он пожал плечами, будто это было неизбежно. – Я сказал, что мы заняты, но… ты же знаешь, как они.
– Знаю, – Катя посмотрела ему в глаза. – А ты знаешь, что я не пущу их на дачу.
– Кать, ты серьёзно? Это же…
– Серьёзно, – перебила она. – Если ты не можешь сказать им «нет», я скажу. И поверь, я найду способ.
