Сан Саныч что-то шепнул мне, но я не разобрала слов. В голове стучало: «А вдруг не получится? А вдруг он снова выкрутится?»
— Слушается дело о разделе совместно нажитого имущества между супругами Кравцовыми, — начала судья, перебирая бумаги. — Истец — Кравцова Галина Сергеевна. Ответчик — Кравцов Пётр Андреевич.
Я посмотрела на Петю. Странно, но впервые за долгие годы его лицо не вызвало никаких чувств. Ни любви, ни ненависти — пустота. Будто рядом сидел не человек, с которым прожила пятнадцать лет, а манекен.
— Прошу стороны изложить суть дела, — сказала судья, и Сан Саныч поднялся.
— Ваша честь, речь идёт о квартире, приобретённой супругами Кравцовыми в 2009 году. Мой доверитель считает, что имеет полное право на данное жильё, так как основная часть средств на его приобретение была предоставлена матерью Галины Сергеевны.
Петин адвокат скривился, как от зубной боли.
— Ваша честь, это семейное имущество, приобретённое в браке. Деньги тёщи были подарком молодой семье. Никаких документов о займе не существует.
Я вздрогнула. Вот оно! Сейчас решится всё. Сан Саныч медленно открыл папку и достал лист бумаги, защищённый прозрачным файлом.
— Представляю суду документ, подтверждающий, что деньги на покупку квартиры предоставила мать моей клиентки, Анна Васильевна Соколова, в виде займа, а не подарка.
Он передал документ судье, и я увидела, как Петя напрягся. Эту расписку мама настояла оформить, когда давала нам деньги. «На всякий случай», — говорила она, а я тогда ещё посмеивалась над её предусмотрительностью.
— В расписке чётко указано, что сумма в размере одного миллиона двухсот тысяч рублей передаётся во временное пользование с последующим возвратом, — продолжил Сан Саныч. — Есть подпись Кравцова Петра Андреевича. Подлинность расписки подтверждена экспертизой.
Петя побледнел. Повернулся к своему адвокату, что-то яростно зашептал ему на ухо.
— Это… это подделка! — выпалил вдруг Петя, вскакивая. — Галина сфабриковала эту расписку!
— Сядьте, гражданин Кравцов, — строго сказала судья. — Когда вам дадут слово, тогда и будете говорить.
Петя плюхнулся на скамью, но продолжал что-то бормотать себе под нос. Я же внезапно почувствовала странное спокойствие. Будто всё это происходило не со мной, а с какой-то другой женщиной, похожей на меня.
— Пётр Андреевич, вы отрицаете подлинность вашей подписи? — спросила судья, рассматривая расписку.
— Я… — Петя замялся. — Я не помню, чтобы подписывал такой документ.
— Я могу предоставить результаты проведённой почерковедческой экспертизы, — вмешался Сан Саныч. — Подпись полностью соответствует образцам почерка гражданина Кравцова.
— Это был подарок! — вдруг выкрикнул Петя, подскочив снова. — Неужели муж не может принять деньги от тёщи?
Судья пролистала документы и произнесла спокойно, но твёрдо:
— В расписке ясно указано: займ подлежит возврату.
Я взглянула на Петю и увидела на его лице такое выражение, какого не видела никогда прежде — растерянность пополам со страхом. Раньше меня бы это задело, захотелось бы пожалеть его. Сейчас я просто смотрела, как рушится его уверенность в собственной непогрешимости.
— Есть ещё один важный момент, — продолжил Сан Саныч. — Согласно выпискам с банковских счетов, которые я также прилагаю к делу, именно Галина Сергеевна вносила ежемесячные платежи по ипотеке в течение восьми лет из пятнадцати.
Судья приняла новые документы, бегло просмотрела их.
— Гражданин Кравцов, вы желаете ознакомиться с этими материалами? — спросила она Петю.
Тот молча кивнул, но я видела — он уже понял, что проиграл. Его адвокат тоже это понял — сидел, нахмурившись, постукивая ручкой по столу.
— Ваша честь, — заговорил Петин адвокат, получив документы. — Даже если признать факт займа, квартира всё равно приобреталась в браке и является совместным имуществом. Максимум, на что может претендовать истец — это компенсация за её долю…
— А как насчёт того, — перебил его Сан Саныч, — что в период с 2016 по 2019 год гражданин Кравцов нигде официально не работал, и все семейные расходы, включая платежи по ипотеке, несла моя клиентка?
