— Это не так! — вспыхнул Дмитрий. — Ты не понимаешь, какая она! Если я пойду против неё… — Что? Что случится? Она перестанет тебя любить? — Марина покачала головой. — Дима, то, что она делает – это не любовь. Это собственничество. Она относится к тебе как к вещи, которую никто не смеет у неё отнять. И ты это позволяешь.
Она подошла к шкафу и достала чемодан. Дмитрий побледнел ещё сильнее.
— То, что должна была сделать давно. Ухожу. От тебя, от твоей матери, от этого токсичного болота, в котором я увязла по собственной глупости.
— Марина, постой! Давай поговорим! Я всё исправлю!
Она остановилась, держа в руках стопку одежды, и посмотрела на него с грустной улыбкой.
— Исправишь? Дима, ты даже сейчас не понимаешь, в чём проблема. Ты думаешь, можно просто сказать «прости» и всё вернётся на круги своя? Три года, Дима. Три года твоя мать планомерно разрушала мою карьеру, моё самоуважение, мои отношения с людьми. А ты стоял рядом и смотрел. Более того – помогал ей.
— Я не помогал! Я просто…
— Просто что? Просто молчал? Просто не вмешивался? Просто позволял ей звонить моим коллегам и рассказывать, что я психически нестабильна? Просто соглашался, когда она говорила, что мне лучше сидеть дома и не позориться?
Марина методично складывала вещи в чемодан. Каждое движение было чётким, выверенным. Она больше не кричала, не плакала. Решение было принято.
— Знаешь, что самое страшное? — продолжила она, не глядя на мужа. — Я верила тебе. Когда после очередного визита к твоим родителям у меня начинались проблемы, я приходила к тебе, искала поддержки. А ты обнимал меня и говорил, что всё наладится. И я верила. Дурочка.
— Марина, пожалуйста…
— А помнишь, как я потеряла повышение? — она повернулась к нему, и в её глазах блеснули слёзы, которые она упорно сдерживала. — Я так к нему готовилась. Год работала без выходных. А потом вдруг начальник вызывает меня и говорит, что получил «тревожные сигналы» о моём поведении. Что некоторые сотрудники жалуются на мою конфликтность. Я была в шоке – я же со всеми в прекрасных отношениях! А теперь я знаю – это твоя мать обзвонила всех, до кого смогла дотянуться. И ты знал об этом!
Дмитрий молчал. Его молчание было красноречивее любых слов.
— А та история с Леной? Моей лучшей подругой? — Марина продолжала, и с каждым словом её голос становился всё твёрже. — Она перестала отвечать на звонки, избегала встреч. Я места себе не находила, не понимала, что произошло. А потом случайно узнала – твоя мать рассказала ей, что я за её спиной говорю о ней гадости. Лена не поверила бы кому угодно, но свекровь… Кто будет врать о собственной невестке?
Она закрыла чемодан и выпрямилась. В её движениях появилась новая уверенность, которой не было раньше.
— Но знаешь, я должна сказать спасибо твоей матери. И тебе тоже. Вы открыли мне глаза. Я наконец поняла, что заслуживаю лучшего. Заслуживаю мужа, который будет на моей стороне. Заслуживаю семью, где меня будут уважать. Заслуживаю любовь, а не эту пародию, где я должна бороться за место под солнцем с собственной свекровью.
— Марина, не уходи! Я поговорю с мамой!
Она рассмеялась – коротко, горько.
— Поговоришь? Дима, да ты даже сейчас не можешь признать, что она не права! Ты всё ещё ищешь оправдания её поведению! «Мама волнуется», «мама желает добра»… А на самом деле твоя мама – манипулятор, который не может отпустить сына во взрослую жизнь. И ты это позволяешь.
Марина взяла чемодан и направилась к двери. Дмитрий бросился за ней, попытался удержать.
