— Какая ж ты после этого жена? — вздохнула свекровь, будто увидела на внучке татуировку «не люблю оливье». — Жена — это когда борщ, чистый пол и ласковое «дорогой» вечером. А не отчёт по прибыли на WhatsApp.
Хлопнула входная дверь. И начались шаги. В ритме «иди-ка ты, Катя, в командировку» — быстрые и виноватые.
— Ты уже собралась? — Сергей зашел, с пакетами из магазина. Вид усталый, волосы спутанные, но с игрой в доброго мужа он ещё не завязал.
— Почти, — Екатерина даже не подняла глаз. — Самолет через три часа. Пакеты на кухню, если не сложно. Или, как там мама говорит — ты ж мужчина, силы нужны.
— Вот именно! — взвилась Любовь Андреевна, как будто ждала реплики. — Сынок, ты должен сказать ей — хватит мотаться! Ты мужчина, в доме — хозяин, а не статист!
Сергей опустил пакеты на пол и обречённо сел на табурет. Как человек, которого никто не предупредил, что семья — это не только уют, но и непрерывный чемпионат по психологическому выживанию.
— Мам, ну мы же говорили. У Кати работа. Она спасает бизнесы. Людей. Денег зарабатывает больше, чем я, — последнее он пробормотал почти неслышно.
— Так может, тебе юбку надеть, а ей брюки? — съязвила свекровь. — Смешно, честное слово. Мужик без работы, жена с чемоданом. Картинка маслом.
— Сергей, — Екатерина повернулась к мужу, — можно тебя на пару слов? Без театральных реплик третьего плана.
Свекровь с демонстративным сопением удалилась на кухню. За ней понеслись звуки кастрюль, как будто она там готовилась к апокалипсису.
— Я уезжаю работать, не на курорт. Серьёзное задание, — тихо сказала Екатерина, — и я думала, ты, как муж, меня поддержишь. А не будешь подпевать маме про борщ.
— Просто… мы почти не видимся, Катя. Я дома, ты — где-то в Владивостоке. Или Хабаровске. Я уже путаюсь, где ты.
— Ты и в холодильнике путаешься, где котлеты, — хмыкнула Екатерина. — А еще недавно говорил, что гордишься мной. Что я — «твоя умница». Или ты тогда в костюме Деда Мороза был, фантазировал?
— Это было… до. До того, как я остался без работы. Тогда всё по-другому казалось.
— Знаешь, я ведь не упрекаю тебя за то, что ты сейчас не работаешь. Хотя хотелось бы. Но не упрекаю. Но если ты забыл, на ком держится наша квартира, еда и свет — то я напомню: это всё я. И если уж быть честным — ты женился не на Золушке. А на кризис-менеджере.
Она захлопнула чемодан. Громко. Даже кастрюли на кухне приумолкли.
— Я позвоню, когда приземлюсь, — сказала она уже у двери. — И, Серёжа, не повторяй больше слова своей мамы. Ты ведь выбрал не её, а меня. Или ты хотел жену по методичке?
Дверь хлопнула. За ней осталась тишина. И Сергей. Один. Ну, почти один.
— Сереженька, не расстраивайся, — уже из кухни доносился голос Любови Андреевны, сладкий, как компот из детсада. — Я тут пока побуду. Всё тебе приготовлю. А карьеристка пусть летит. Там, в гостинице, может, и полы вымоет — глядишь, вспомнит, что она женщина.
Сергей поднял взгляд на потолок. Потолок, как и жизнь, молчал.
