В руках у него была коробка — новая. С логотипом MacBook. Так просто в гости с айфоном не ходят.
— Проходи. Сними кроссовки, а не как твой дядя — вечно песок по квартире.
— Я слышал, у вас тут что-то вроде… э… революции? Они сидели на кухне. Он пил кофе, морщился — не тот вкус, видимо, — а она смотрела на него с недоверием. Молодой, с гладкой кожей и уверенной ухмылкой. Всё у него впереди. Или кажется, что впереди.
— Тётя Рит, смотри, у меня тут идея. Ну, раз у тебя сейчас новый проект — парикмахерская на колёсах, это же огонь! — он говорил быстро, жестикулируя, как будто презентовал стартап инвесторам. — Но ведь нужен трафик! Реклама! SMM! Я могу помочь. Я сделаю сайт, завожу тикток, таргет на мамочек. Ну ты поняла.
— А ты-то с чего вдруг? — прищурилась она. — У тебя же всё «на блокчейне»?
— Ну… — замялся. — Инвестор ушёл. Второй проект встал. А тут… ты одна, у тебя бизнес, а я — кровь твоя, почти. И вообще, бабушка говорит, ты всех поразила своим эгоизмом. Значит, ты на верном пути. Я хочу быть в команде победителей.
— Ты за бабушкой-то посуду не вымыл в прошлый раз. А теперь — победители?
— Все меняются, — он пожал плечами. — Ты же изменилась. Маргарита смотрела на него. Сначала — с иронией. Потом — с любопытством. А потом — с осторожной, почти болезненной надеждой.
Неужели это и есть начало чего-то нового? Неужели можно строить без того, чтобы всё рушилось?
Они договорились попробовать. Он начал с того, что устроил фотосессию в фургоне. Снимал её на фоне зеркал, надписей, штор (только мысленно он бы точно добавил «уютненькие шторы», но промолчал). И выложил в соцсети:
«Моя тётя — круче вашей. Бросила мужа, отстояла себя, и теперь запускает бизнес. В 52. #молодаяволна»
Сначала она хотела удалить.
А потом — оставила. Через неделю, когда она пришла в салон забрать документы, у порога стоял Виктор.
— Можно поговорить? — его голос был тише, чем обычно. Без ноток начальника. Без заносчивости. Просто — голос мужчины, которого выгнали, а он до сих пор не понял, как так получилось.
— Я тороплюсь, — бросила она.
— Я… — он замялся. — Я не прав. Всё это. Я был не рядом. Я всё понял.
— Только не говори, что «исправишься». Я не прощаю по расписанию, Витя.
— Я не за этим, — он опустил глаза. — Я просто… не знал, как это всё без тебя. Дом. Кухня. Работа. Даже мама — будто выцвела. А ты — как будто… наоборот.
Она молчала. А потом, медленно, произнесла:
— Я не выцвела, Витя. Я просто себя снова нашла. И знаешь, что самое грустное?
— Что ты мне больше не нужен, чтобы быть собой. Он ушёл, не споря. Даже спасибо не сказал. И это было честно. Без драм, без бросаний цветов на асфальт. Просто конец. Вечером она сидела на заднем сиденье микроавтобуса, уже брендированного: «Hair-on-Wheels». Стёпа на пассажирском что-то чертил в планшете.
— А давай конкурс замутим, — сказал он. — Типа «Лучший возраст — мой возраст». Слоган такой сделаем. Хэштеги, знаешь…
— Молодёжь, — усмехнулась она. — Всё в хэштегах. А ты сам-то понял, что делаешь?
Он повернулся к ней. И серьёзно, без своей обычной ухмылки, произнёс:
— Помогаю тебе быть собой. Потому что если я так не сделаю, я тоже однажды окажусь, как дядя Виктор. С чужой жизнью в руках.
Она отвела взгляд. И только тогда почувствовала, как в глазах защипало.
Не от боли. От признания. От признательности. От понимания, что, возможно, старое ушло, но новое — уже рядом.
Она сидела в своём фургоне, за окном моросил вечерний дождь. У телефона — сообщение от Юльки: «Встали у ТЦ. Очередь! У нас очередь, Марго!»
На коленях — свежий отчёт по прибыли.
Пусть Виктор теперь сам ищет, кто ему положит носки. А она — будет жить.
Как хочет. И с кем хочет.
И больше — не откажется от себя ради чужого комфорта.
