Надежда застыла на месте, не веря, что эти слова произнёс её муж. Тот самый Виктор, который всегда был таким внимательным и заботливым. В его глазах сейчас читалось что-то чужое и холодное, что-то, чего она раньше никогда не видела.
— Ты себя слышишь вообще? — тихо спросила Надежда, стараясь держать себя в руках. — Выгнать к соседям мою сестру и племянников?
— А что ты предлагаешь? — Виктор скрестил руки на груди. — Маму в сарай поселить?
— Я предлагаю подумать, — Надежда отошла к окну и посмотрела во двор.
На качелях, которые Виктор сам сделал прошлым летом, раскачивался Дима. Его белобрысая голова мелькала между веток сирени, растущей рядом. А Катя сидела рядом на траве и плела венок из одуванчиков, старательно связывая стебли. Юля, склонившись над клумбой, высаживала какие-то цветы, которые привезла из города. Обычная спокойная дачная картина. Именно такой Надежда представляла себе эти месяцы на даче — мирной, наполненной простыми радостями, без ссор и напряжения.
— Знаешь, я, пожалуй, пойду прогуляюсь, — сказала Надежда, не оборачиваясь к мужу.
— Прогуляешься? Сейчас? — Виктор недоумённо посмотрел на часы. — Уже восемь вечера.
— Мне нужно подумать, — Надежда накинула лёгкую кофту и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Вечерний воздух был насыщен запахами трав и цветов. Надежда медленно шла по дорожке вдоль забора, машинально отмечая, что нужно подправить покосившуюся доску. Мысли путались. С одной стороны, она понимала беспокойство мужа о матери. С другой — такое отношение к её сестре и племянникам казалось неприемлемым.
Дойдя до небольшого пруда, расположенного недалеко от дачного участка, Надежда присела на скамейку и долго смотрела на воду. Закатное солнце окрашивало её поверхность в розовато-золотистые тона, а лёгкий ветерок рябил отражения прибрежных деревьев. «Как странно, — думала Надежда, — что даже в такой красоте можно тонуть от тяжёлых мыслей».
Постепенно в голове начало проясняться. Почему она должна жертвовать своими планами из-за внезапного решения свекрови? Почему Юля и дети, которые так ждали этого лета, должны уехать? Только потому, что Галине Петровне вдруг захотелось тишины?
Надежда вернулась к дому, когда уже стемнело. Виктор сидел на веранде и читал что-то в телефоне.
— Надя, ты где была? Я волновался, — произнёс он, откладывая телефон. В его голосе впервые за день прозвучали знакомые, тёплые нотки.
— Гуляла, думала, — Надежда села напротив и решительно выпрямила спину. — Я решила: Юля с детьми остаётся, как мы и планировали. Это мои родные люди, и я их не выгоню.
— А как же мама? — Виктор нахмурился, и знакомые тёплые нотки исчезли из его голоса.
— Если Галине Петровне мешают люди на нашей даче, пусть не приезжает, — твёрдо сказала Надежда. В собственном голосе она услышала незнакомые интонации — решительные, непреклонные. — Или приезжает позже, когда Юля с детьми уедут.
— Ты понимаешь, что оскорбляешь мою мать? — Виктор повысил голос.
— Я никого не оскорбляю, — Надежда оставалась спокойной. — Просто говорю, как есть. Мы живём здесь, и мы решаем, кого приглашать. Я пригласила сестру с детьми на всё лето. Они остаются.
Виктор встал и заходил по веранде. В полумраке его фигура казалась грозной и чужой.
— А моё мнение тебя не интересует? — прошипел он. — Да, я тут никто!
— Твоё мнение интересует, конечно, — Надежда посмотрела на мужа. — Но не тогда, когда ты требуешь выбирать между твоей мамой и моей сестрой.
Виктор резко остановился.
— Ты не понимаешь, что из-за твоего упрямства семья может распасться, — в его голосе звучала неприкрытая угроза.
— Это не упрямство, Витя, — Надежда покачала головой. Странно, но угроза мужа не испугала её. Что-то внутри говорило: «Держись своего решения». — Это моё право. Здесь мой дом, моя семья, моё лето. И я имею право выбирать, кого рядом видеть.
— Значит, ты выбираешь сестру вместо матери своего мужа? — Виктор смотрел на Надежду с недоверием, как будто видел её впервые.
— Я выбираю тех, кто уважает наши границы, — ответила Надежда. — Я не говорю, что твоя мама не может приехать. Я говорю, что она не может требовать выгнать мою сестру с детьми. Это разные вещи.
Виктор долго молчал, словно переваривая услышанное. В тишине было слышно, как в соседнем дворе лает собака и где-то вдалеке играет музыка. Наконец, он вздохнул.
— Ладно, поговорю с мамой завтра. Может, она согласится приехать позже.
Утром Виктор позвонил матери. Надежда не слышала разговора, но по мрачному лицу мужа поняла, что Галина Петровна не обрадовалась новостям.
— Ну что? — спросила Надежда, когда Виктор вернулся в дом.
— Мама обиделась, — Виктор пожал плечами. — Сказала, что такая неблагодарная невестка не заслуживает её присутствия и что она поедет к своей сестре Клавдии в Подмосковье.
— Понятно, — Надежда кивнула. Ей было немного жаль, что так получилось, но в то же время она чувствовала облегчение — словно тяжёлый камень, давивший на грудь, наконец сняли.
— Надеюсь, ты довольна! — буркнул Виктор и ушёл на участок колоть дрова. Из сарая вскоре донеслись глухие удары топора, слишком резкие, слишком злые. Надежда знала: муж так выплёскивает раздражение.
Весь день Виктор был хмурым и немногословным. Он молча выполнял обычные дачные дела: чинил покосившуюся калитку, скашивал траву под забором, помогал Диме запускать воздушного змея, но делал всё это с таким видом, будто выполнял тяжкую повинность. Пару раз Надежда ловила на себе его недовольный взгляд и поспешно отворачивалась.
Вечером, когда Юля с детьми ушли купаться на пруд, Надежда подошла к мужу, который сидел на ступеньках веранды и задумчиво смотрел куда-то вдаль.
— Витя, мне жаль, что так получилось с Галиной Петровной, — она присела рядом, чувствуя шершавость нагретых за день досок.
Муж молча смотрел перед собой, и Надежда, набравшись смелости, продолжила:
— Но ты же понимаешь, что нельзя просто взять и выгнать людей, которых пригласил. И потом, дача небольшая. Всем было бы тесно и неудобно. Твоя мама была бы недовольна шумом. Дети стеснялись бы играть, все нервничали бы…
— Да понял я уже, — Виктор вздохнул, и его плечи поникли. — Просто мама расстроилась.
— Она успокоится, — Надежда осторожно положила руку на плечо мужа, чувствуя, как напряжены его мышцы. — И потом, у Клавдии Петровны дом большой. Ей там будет комфортнее, наверное.
Виктор впервые за день слегка улыбнулся, и морщинка между его бровей немного разгладилась.
— Кстати, я завтра уеду, — сказал он, глядя на темнеющее небо. — На работе аврал. Надо заканчивать проект.
— Хорошо, — Надежда кивнула, стараясь не показать разочарования. Она надеялась, что они проведут вместе хотя бы выходные.
