Тётя Люба тут же переключилась на новых гостей, начав расспрашивать, кто они такие и почему без подарков. Катя, воспользовавшись моментом, ушла на кухню, где принялась нарезать овощи для салата. Её руки дрожали, а в голове крутился один вопрос: как пережить этот вечер?
Но вечер только начинался. После пиццы тётя Люба предложила «помочь с планировкой». Она достала телефон и начала показывать фото своей квартиры, тыкая в экран и объясняя, как надо было делать ремонт.
– Вот тут у вас стена лишняя, – она указала на перегородку между кухней и комнатой. – Снести бы её, и было бы просторнее.
– Люба, это несущая стена, – Саша попытался улыбнуться, но в его голосе чувствовалось напряжение. – Её нельзя сносить.
– Да что ты понимаешь в ремонте! – тётя Люба отмахнулась. – У нас сосед стену снёс, и ничего, живёт.
Катя, стоя у плиты, почувствовала, как внутри всё кипит. Это была их квартира. Их мечта. Они ночи напролёт обсуждали, какой будет плитка в ванной, какой цвет стен выбрать. А теперь тётя Люба, которая даже не поздравила их с новосельем, учит их жить.
– А вот тут, – тётя Люба ткнула пальцем в угол комнаты, – можно шкаф другой поставить. Этот ваш тесный. И телевизор надо повыше, а то шею сломаете.
– Люба, – Катя повернулась, её голос был спокойным, но твёрдым. – Мы сами разберёмся, что нам ставить и куда.
Тётя Люба замолчала, но её взгляд говорил: «Ну-ну, посмотрим». Вика хихикнула, уткнувшись в телефон, а дядя Коля пробормотал что-то про футбол и ушёл к телевизору.
Лёша, почувствовав напряжение, попытался разрядить обстановку:
– Слушайте, а давайте за новоселье выпьем! Катя, Саш, вы молодцы, такую уютную квартиру отхватили!
– Уютную, – тётя Люба фыркнула, но подняла бокал. – Ну, за вас. Только ремонт доделайте.
Катя улыбнулась, но внутри всё ещё клокотало. Она посмотрела на Сашу, который подмигнул ей, будто говоря: «Мы справимся». Но она знала: это не конец. Тётя Люба не из тех, кто просто так отступает. И что-то подсказывало Кате, что этот вечер – только начало.
К полуночи гости начали расходиться. Лёша и Маша, обняв хозяев, пообещали заглянуть на следующей неделе. Тётя Люба, дядя Коля и Вика задержались дольше всех. Уже в дверях тётя Люба вдруг обернулась:
– Саш, а вы ипотеку надолго взяли? – её голос был сладким, но глаза хитро блестели. – А то мы с Колей подумываем, может, вам помочь… ну, с деньгами. Но тогда, конечно, надо будет договориться.
Катя замерла. Саша, стоявший рядом, напрягся.
– Помочь? – переспросил он, стараясь держать голос ровным. – Это как?
– Ну, – тётя Люба пожала плечами, – вложимся, допустим. А там посмотрим, как делить. Квартира-то маленькая, но место хорошее. Можно и продать потом, если что.
Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она посмотрела на Сашу, ожидая, что он скажет. Но он только молчал, глядя на тётю Любу так, будто видел её впервые.
– Мы подумаем, – наконец выдавил он.
Тётя Люба кивнула, довольная, и ушла, оставив за собой шлейф тяжёлого парфюма. Вика, не отрываясь от телефона, пробормотала «пока». Дядя Коля просто кивнул.
Когда дверь за ними закрылась, Катя опустилась на диван, чувствуя, как усталость накатывает волной.
– Саш, – тихо сказала она, – они что, серьёзно хотят влезть в нашу квартиру?
Саша сел рядом, обнял её за плечи.
– Не хотят, – он покачал головой. – Проверяют. Тётя Люба всегда такая. Любит, чтобы всё под её контролем.
– А если они правда захотят «помочь»? – Катя посмотрела на него, и в её глазах мелькнул страх. – Мы же не потянем, если они начнут давить.
Саша помолчал, глядя на пузырь на обоях, который так раздражал тётю Любу.
– Не начнут, – наконец сказал он. – Мы сами справимся. Это наш дом.
Но Катя знала: тётя Люба не сдастся так просто. Она уже видела, как та прикидывает, как можно «договориться». И что-то подсказывало Кате, что это новоселье – только начало большой семейной войны.
Ночь тянулась медленно. Катя лежала в постели, глядя в потолок, где от уличного фонаря дрожали тени. Саша спал рядом, тихо посапывая, но ей не спалось. В голове крутились слова тёти Любы: «Можно и продать потом». Как будто их дом – просто товар на рынке. Как будто все их мечты, все ночи, когда они считали каждую копейку, ничего не значат.
Она встала, накинула халат и вышла на крохотный балкон. Москва шумела внизу – гудели машины, где-то лаяла собака. Их квартира была на шестом этаже, и отсюда открывался вид на соседние панельки, такие же, как их дом. Ничего особенного, но для Кати это был их мир. Их крепость.
Она вспомнила, как они с Сашей впервые вошли сюда с риелтором. Пустая комната, запах свежей краски, эхо от шагов. Они тогда держались за руки, смеялись, строили планы. А теперь… теперь тётя Люба со своими «советами» и намёками на «помощь».
Катя сжала перила балкона. Нет, она не позволит. Это их дом, их жизнь. Но как поставить тётю Любу на место, не испортив отношения с Сашей? Он всегда говорил, что семья – это важно, что тётю Любу надо уважать, потому что она «старшая». Но где грань между уважением и защитой своего?
Утром за завтраком Катя решилась заговорить.
– Саш, – она отложила ложку, – нам надо поговорить про вчера.
Саша поднял глаза от телефона, где листал новости.
– Про тётю Любу? – он вздохнул. – Кать, она всегда такая. Поболтает и успокоится.
– А если не успокоится? – Катя посмотрела ему в глаза. – Она же прямо сказала про деньги. Про «договориться». Это не просто болтовня.
Саша нахмурился, отложил телефон.
– Ты думаешь, она серьёзно?
– Думаю, да, – Катя кивнула. – И я не хочу, чтобы она лезла в нашу жизнь. Это наш дом, Саш. Наш.
Он помолчал, глядя в свою чашку с кофе. Потом кивнул.
– Ладно. Если что, я поговорю с ней. Но давай не накручивать. Может, она просто так сказала.
