«Я устала быть чужой в собственном доме» — воскликнула Ирина, собирая вещи и подготавливаясь к уходу от мужа и его контролирующей матери

— Это моя квартира! Я здесь хозяйка! — Нина Петровна сжала кулаки, глядя на невестку. — И если тебе что-то не нравится…

— Ваша? — Ирина усмехнулась, чувствуя, как внутри всё закипает. — А кто за неё платит? Кто каждый месяц вносит по сорок тысяч? Может, вы? Или Костя один?

Свекровь побледнела, но взгляда не отвела:

— Не забывайся, девочка. Эта квартира досталась нам с покойным мужем ещё в восьмидесятых. Мы её заработали! А то, что вы сейчас платите — это ваше дело. Могли бы и на съёмную уйти, как все нормальные молодые.

Ирина почувствовала, как к горлу подступает ком обиды и злости. Три года. Три года она терпела этот ежедневный прессинг.

Начиналось всё, как у многих. Ирина работала старшим менеджером в строительной компании, когда познакомилась с Костей. Он пришёл устраиваться на должность главного инженера проекта. Высокий, спокойный, с внимательным взглядом серых глаз. Она сразу обратила внимание, как уверенно он держится на собеседовании, как чётко отвечает на вопросы.

Служебный роман развивался стремительно. Через полгода они уже подали заявление в ЗАГС. Костя жил с матерью в трёхкомнатной квартире на Садовой — старый дом, высокие потолки, просторные комнаты. Ирина, снимавшая однушку в спальном районе, сначала обрадовалась перспективе переезда. Тем более что Нина Петровна на первой встрече произвела приятное впечатление: интеллигентная женщина, бывшая учительница русского языка и литературы, сейчас на пенсии.

Первые звоночки появились сразу после свадьбы. Нина Петровна стала намекать, что в их семье готовили по-другому, убирали тщательнее, да и вообще — невестка могла бы больше времени уделять дому, а не карьере.

— Костя у нас с детства привык к определённому порядку, — говорила свекровь, поджимая губы. — В нашей семье женщина всегда была хранительницей очага.

Ирина старалась не обращать внимания. У неё была ответственная работа, крупные проекты, она привыкла решать серьёзные задачи. Мелкие придирки казались несущественными.

Но постепенно давление нарастало. Нина Петровна взяла за правило заходить в их комнату без стука — «я же мать, что такого?». Она комментировала каждый шаг невестки, каждое решение. Если Ирина готовила ужин — это было «не так». Если не готовила — тем более.

Особенно тяжело стало, когда они с Костей решили взять ипотеку на эту квартиру. Нина Петровна сначала категорически отказывалась, потом, после долгих переговоров, согласилась продать им долю. Но с тех пор отношения окончательно испортились.

— Мам, давай без скандалов, — Костя вышел из своей комнаты, привлечённый шумом. — Что случилось?

— Ничего! — отрезала Нина Петровна. — Просто объясняю твоей жене, что в этом доме есть определённые правила.

— Правила? — Ирина не выдержала. — Какие правила, Нина Петровна? Не включать стиральную машину после девяти, потому что вам мешает шум? Не готовить по утрам, потому что запах на всю квартиру? Не приглашать друзей, потому что это неприлично?