Свобода пахла утренним воздухом и свежезаваренным кофе.
Телефон зазвонил. Галина Михайловна.
— Дарья, дочка моя…
— Я вам не дочка. И не дарья. Дарья Викторовна.
— Ну что ты злишься? Андрюша мой совсем места себе не находит. Может, помиритесь?
— Ну хоть выслушай его…
— Галина Михайловна, вы совершили попытку завладения моей собственностью. Андрей обманул оценщика, представив дело так, будто у него есть права на мою квартиру. Это мошенничество.
— Ой, какие страшные слова…
— Не страшные. Юридические. Кстати, мой адвокат сказал, что можно подать заявление в полицию. Пока я воздерживаюсь, но если вы будете мне докучать…
— Абсолютно. До свидания, Галина Михайловна. И больше мне не звоните.
Дарья заблокировала номер.
Через неделю пришёл Андрей. Жалкий, похудевший, с мешками под глазами.
— Дашка, ну нельзя же так…
— Дарья Викторовна, — поправила она, не приглашая его войти.
— Мама говорит, что ты подашь в полицию…
— Но ведь мы не хотели ничего плохого!
— Андрей, ты хотел получить права на мою квартиру обманным путём. Это называется мошенничество. Статья 159 УК РФ.
— Бывший. Развод оформлен.
— Дашка, я понимаю, что был дураком. Но ведь я тебя люблю!
— Если бы любил, не стал бы планировать раздел моей собственности за моей спиной.
— Я исправлюсь! Я никогда больше не буду слушать маму!
— Андрей, тебе 35 лет. Если за 35 лет ты не научился быть самостоятельным, то уже не научишься.
Дарья посмотрела на него — на этого рыхлого, плаксивого мужчину, который три года назад казался ей принцем.
— Андрей, я дам тебе шанс. Один. Вернёшь долг по распискам — забуду про заявление в полицию.
— Но где я возьму 80 тысяч?
— Попроси у мамы. Она же такая заботливая.
— Всё, Андрей. Уходи. И больше не приходи.
Через месяц деньги пришли на карту. Все 80 тысяч. С запиской: «Прости. Андрей.»
Дарья усмехнулась. Видимо, Галина Михайловна решила, что лучше заплатить, чем объясняться с полицией.
На эти деньги она сделала ремонт в спальне. Новые обои, новая мебель, новая жизнь.
А через полгода встретила Михаила. Архитектора, который жил отдельно от родителей, умел готовить и никогда не врал.
Когда он первый раз пришёл к ней в гости, то спросил:
— Можно осмотреть квартиру? Я обожаю красивые интерьеры.
— Конечно, — улыбнулась Дарья.
После экскурсии он сказал:
— Замечательная квартира. И чувствуется, что здесь живёт самостоятельная, успешная женщина.
— По обстановке. Всё выбрано со вкусом, всё на своих местах, нет случайных вещей. Хозяйка точно знает, чего хочет.
— Знаю. Хочу, чтобы в моём доме было уютно, спокойно и честно.
— Чтобы никто не врал, не строил планов за моей спиной, не приводил оценщиков без спроса.
— Бывает. Но больше не повторится.
— Правильно. Дом должен быть крепостью. Особенно для женщины.
И Дарья поняла: вот он, мужчина, который её понимает. Который уважает её границы, её право на собственность, её самостоятельность.
Который никогда не приведёт свою маму с оценщиком в семь утра.
Через год Михаил сделал ей предложение. Прямо, честно, без тайных планов:
— Дарья, я хочу жить с тобой. В твоей квартире или в моей — как решишь. Хочу, чтобы мы были семьёй.
— А если не получится? — спросила она. — Если разведёмся?
— Тогда каждый останется со своим. Справедливо?
И они поженились. Без вмешательства родителей, без попыток переделить собственность, без лжи и манипуляций.
А Дарья иногда вспоминала то утро, когда к ней пришла свекровь с оценщиком. И каждый раз думала: как хорошо, что всё так получилось.
Иначе она никогда не узнала бы, что такое настоящая семья. Семья, основанная на уважении, а не на попытках присвоить чужое.
И никогда не встретила бы Михаила — мужчину, которому не нужна была её квартира. Нужна была только она сама.
