— Я сказала, сколько стоит дача. Но учтите, что продавать её придётся через суд, потратиться на адвокатов, экспертизы. Так что миллион — это честная цена.
Я молчала, пытаясь осмыслить происходящее. Ещё полчаса назад я спокойно поливала цветы, а теперь моя бывшая свекровь требует с меня миллион рублей за какую-то дачу, о правах на которую я даже не подозревала.
— Тамара Петровна, но почему вы решили, что я должна вам что-то платить? Если эта доля моя, то я имею право на неё, а не должна за неё платить.
Лицо свекрови стало каменным.
— Потому что, дорогая моя, эту дачу построил не только мой сын, но и я. Своими руками, своими деньгами. А вы там только отдыхали да борщи варили.
— Не только борщи, — не выдержала я. — Я там огород полола, забор красила, крышу после бури чинила…
— Ерунда! — отмахнулась она. — Женские дела. А настоящие деньги в неё вложили мы с Олегом.
— Но тогда почему вы не требуете денег с его нынешней жены?
— С Людочки? — Тамара Петровна усмехнулась. — А с неё и взять-то нечего. Она с тремя детьми осталась, сами понимаете. Да и живут они в той квартире, где с Олегом жили. А вы вот устроились неплохо.
Она снова окинула взглядом мою кухню. Да, квартира у меня была неплохая. Трёхкомнатная, в хорошем районе. Но купила я её на деньги от продажи жилья, которое досталось от родителей, плюс кредит, который до сих пор выплачиваю.
— Тамара Петровна, у меня нет миллиона рублей.
— Найдёте. Квартиру под залог можете дать, кредит взять. Способов много.
— Тогда пойдём через суд. И поверьте, я там докажу свою правоту. У меня все документы есть, свидетели. А вы что докажете?
Она начала складывать бумаги обратно в сумку, но одну оставила на столе.
— Это копия документов на дачу. Изучите на досуге. А здесь мой телефон. Жду звонка до конца недели.
— А если я не позвоню?
— Позвоните. Не такая вы дура, как кажетесь.
После её ухода я долго сидела на кухне, уставившись на документы. Голова гудела от свалившихся проблем. Где взять миллион? И главное — действительно ли я что-то должна?
Вечером позвонила дочке.
— Мам, что случилось? Голос у тебя какой-то странный, — сразу же заметила Аня.
— Анечка, у меня тут проблема… Помнишь бабушку Тому?
— Бабушку папы? Ну да. А что с ней?
Я рассказала о визите Тамары Петровны. Аня слушала молча, изредка охая.
— Мама, это же просто какой-то бред! Какие полтора миллиона за дачу, которую ты видела от силы раз в месяц?
— Но юридически она может быть права…
— Мам, ты что, собираешься ей платить?
— Не знаю. Боюсь судиться.
— А я вот не боюсь! Завтра же идём к юристу. И вообще, странно это всё. Почему именно сейчас она вспомнила про твои права на дачу?
Действительно, почему? Утром я решила позвонить Светке, мы с ней дружили ещё когда я была замужем за Олегом. Она была в курсе всех семейных дел.
— Надька, привет! — обрадовалась Светлана. — Сто лет тебя не слышала!
— Светочка, у меня к тебе вопрос. Ты не знаешь, что сейчас с дачей Олегиных родителей?
— А что с ней должно быть? Стоит себе в Малиновке… А, стой! Да там же сейчас коттеджный посёлок строят! Земля в цене выросла в разы. Я слышала, что Тамка хочет продавать.
Вот оно что! Значит, дача подорожала не сама по себе, а из-за строительства рядом. И Тамара Петровна хочет продать, но не может из-за моих прав на долю.
— Светка, а ты не знаешь, в каких отношениях свекровь с новой женой Олега?
— Да никаких особо. Людка-то тихая, безответная. Тамка её держит в ежовых рукавицах. Говорит, что та на всём готовом сидит, в квартире Олеговой живёт.
Картина начинала проясняться. Тамара Петровна решила продать дачу, пока цена высокая, но столкнулась с юридическими препятствиями. И решила запугать меня, чтобы я не претендовала на свою долю.
