Я вернулась к двери своей квартиры. Ключ не подходил.
Руки дрожали, когда я набирала номер Николая.
— Коля, ты поменял замки?
— Это ее квартира. Она имеет право.
— Моя одежда, документы, книги!
— Обратись к маме. Договоритесь как-нибудь.
— Николай, это же мой дом! Мои вещи!
— Не кричи. Все решится.
— Разведемся цивилизованно, мама даст тебе забрать личные вещи.
— Не знаю. Снимай что-нибудь.
— На что? На свою зарплату библиотекаря?
Он отключился. Я стояла на лестнице и не могла поверить в происходящее. Мой муж и его мать выставили меня из собственного дома. Как воровку.
Максим примчался через час.
Он приехал со слесарем.
— Будем вскрывать замок.
— Макс, это же чужая квартира теперь…
— Ничего не чужая! Это твой дом!
Замок вскрыли. Мы вошли в квартиру. Максим сразу же позвонил отцу.
— Максим, что происходит?
— Происходит то, что я вскрыл замок в маминой квартире. Потому что твоя мама заперла маму на улице.
— Максим, не лезь во взрослые дела.
— Я взрослый мужчина. И я не позволю издеваться над своей матерью.
— Никто не издевается.
— Сменить замки без предупреждения — это не издевательство?
— Это квартира моей мамы.
— Твоя мама может жить в своей квартире. А моя мама будет жить в своей.
— Все, папа. Ты сделал выбор. Теперь расхлебывай.
Максим остался со мной на ночь. Утром он поехал на работу, а я села и написала заявление о разводе. И одновременно — иск об оспаривании дарственной.
Юлия Петровна просмотрела документы.
— Хорошо. Подаем все одновременно. У нас есть шансы.
— Вы можете доказать, что вносили деньги на покупку квартиры. Есть справки о зарплате, банковские выписки. Можно привлечь свидетелей.
— Тогда останется требовать компенсацию за вложенные средства.
— С того, кто эти средства присвоил.
Суд назначили на осень. Все лето я прожила в подвешенном состоянии. Николай изредка заходил за вещами, мы почти не разговаривали. Свекровь появлялась раз в неделю, проверяла, не съехала ли я. Каждый раз устраивала скандал.
— Сколько можно сидеть в чужой квартире?
— Пока суд не решит, кто здесь чужой.
— Документы — это одно. А справедливость — другое.
Однажды она пришла с Олей. Молодая, красивая, она смотрела на меня с любопытством.
— Познакомься, это Николина жена, — сказала свекровь.
— Бывшая жена, — поправила девушка.
— Пока что настоящая, — ответила я.
— Не на долго, — усмехнулась Оля. — Коля уже подал документы.
— Знаю. Я тоже подала.
— Это сколько в рублях?
— Половину стоимости квартиры.
Оля переглянулась со свекровью.
Они ушли, о чем-то оживленно шепчась на лестнице.
Суд начался в сентябре. Я волновалась безумно. Юлия Петровна подготовила все документы, привлекла свидетелей. Коллеги по работе подтвердили, что я всегда говорила об этой квартире как о своей. Соседи рассказали, что я делала ремонт, покупала мебель, ухаживала за домом.
Николай с мамой утверждали, что переоформление было сделано для защиты имущества от возможных долгов.
— От каких долгов? — спросил судья.
— Всякое может случиться, — ответила свекровь.
— У ответчика есть долги?
— Тогда от чего защищали?
— От кризиса, от санкций…
— Это не основания для отчуждения имущества.
Дело тянулось три месяца. Я каждый день ходила в суд, слушала, как разбирают мою жизнь по частям. Как подсчитывают, сколько денег я вложила в квартиру, сколько лет прожила в браке, какие у меня права.
В декабре суд вынес решение. Дарственную признали недействительной. Квартира возвращалась в общую собственность.
— Это значит, что я могу остаться? — спросила я у адвоката.
— Это значит, что вы имеете право на половину квартиры. Или на компенсацию в размере половины ее стоимости.
— Можете остаться жить в квартире. Имеете право.
Я вышла из суда и впервые за полгода почувствовала, что могу дышать свободно. Николай с мамой стояли у здания суда. Они о чем-то спорили.
— Лена, — окликнул меня бывший муж. — Можно поговорить?
— Ты же понимаешь, что совместная жизнь теперь невозможна.
— Давай договоримся по-хорошему. Я выкупаю твою долю.
— Ну… за разумную сумму.
— Половину рыночной стоимости?
— Лена, будь разумной.
— Я была разумной двадцать три года. Теперь буду справедливой.
— Это значит, что я остаюсь жить в квартире. А ты можешь жить где хочешь.
