Тихий шелест гравия под колесами старенького «Логана» был для Елены музыкой. Той самой, что предвещает не просто конец пути, а прибытие в место силы. Сюда, в маленькое дачное товарищество «Рассвет» под Воронежем, она вложила не только все свои сбережения, накопленные за годы работы заведующей читальным залом в университетской библиотеке, но и всю душу.
Последние полгода ее жизнь состояла из каталогов, читательских формуляров и бесконечных смет на вагонку, краску и новую кровлю. Муж Игорь, инженер на местном заводе резинотехнических изделий, в ее затею не верил. «Лен, ну куда тебе это? Старый сарай, только деньги впустую палить. Продали бы, купили что-нибудь путное». Но Елена была непреклонна. Этот домик, оставшийся ей от родителей, был не «старым сараем». Это была ее детская память, пахнущая яблоками и мамиными пирогами, это были вечера с отцом на веранде, когда он учил ее различать созвездия. Продать его было бы равносильно продаже собственного сердца.
И вот сегодня, в теплый субботний день в начале июня, она привезла сюда семью – Игоря и его маму, Галину Петровну, – чтобы показать результат своих трудов.
– Ну, встречайте! – Елена с трудом скрывала ликующую дрожь в голосе, открывая новую, пахнущую свежей морилкой калитку.
Участок преобразился. Вместо зарослей крапивы – аккуратный газон. Старые, покосившиеся грядки уступили место высоким коробам, где уже зеленели ряды укропа, петрушки и ее любимых сортов базилика. А сам дом… Он словно помолодел лет на тридцать. Свежая краска цвета слоновой кости, новые белоснежные рамы, застекленная веранда, где в плетеных креслах уже лежали подушки, сшитые ее руками.
– Ого! – Игорь присвистнул, с неподдельным удивлением оглядываясь. – А ты, мать, оказывается, строитель. Серьезно, Лен, не ожидал. Прям как с картинки.
Елена расцвела от его похвалы. Ей так редко доставались от мужа слова одобрения, что каждое было на вес золота. Галина Петровна же, женщина властная и монументальная, поджав губы, проследовала вперед, как ревизор. Ее острый взгляд скользил по фасаду, задерживался на деталях, и по лицу было непонятно – нравится ей или она ищет, к чему бы придраться.
– Ну, что скажете, Галина Петровна? – не выдержала Елена, открывая дверь в дом.
Внутри пахло сосновой смолой и чистотой. Старую мебель Елена отреставрировала сама, перетянув обивку и покрыв лаком. На широких подоконниках, о которых она так мечтала, уже выстроились горшочки с геранью.
– Хм, – свекровь провела пальцем по новой столешнице на кухне. Палец остался чистым. – Светленько. Непрактично, конечно. Любая капля видна будет. И полы эти… ламинат? Зимой холодно будет ногам. Надо было линолеум, под дерево. Дешевле и теплее.
Елена почувствовала, как радость внутри нее слегка сжалась, будто от укола.
– Мне так больше нравится, Галина Петровна. И я коврики постелю.
Они пили чай на новой веранде. Солнце пробивалось сквозь листву старой яблони, рисуя на полу дрожащие узоры. Игорь с аппетитом уплетал домашний кекс, а Елена, откинувшись в кресле, с наслаждением вдыхала ароматы цветущего сада и думала, что вот оно, счастье. Тихое, простое, ее собственное.
– Да, хорошо ты тут все устроила, Леночка, – вдруг произнесла Галина Петровна, нарушая благостную тишину. Голос ее был ровным, почти деловым. – Прямо душа радуется. Теперь на нашей общей даче можно и все лето жить.
Елену будто окатило ледяной водой. Она даже не сразу поняла, какое именно слово так резануло слух. Она переспросила, глупо улыбаясь:
– Ну то и есть, – свекровь отставила чашку с решительным стуком. – Дача-то теперь – о-го-го! Не стыдно и людей привезти. Вот Дима с Ольгой и детьми на юг в этом году не едут, дорого. А тут – воздух, речка рядом. Я им уже сказала, чтоб собирались на июль. А мы с Игорем будем на выходные приезжать. Помогать. Огурчики там, помидорчики…
Елена молча смотрела на свекровь. Воздух в легких кончился. «Нашей общей»? «Дима с Ольгой»? Младший сын Галины Петровны, его жена и двое их шумных подростков, которые в прошлый свой приезд сломали качели и вытоптали клумбу с пионами?
